"Генри Райдер Хаггард. Возвращение Айши" - читать интересную книгу автора

привожу его почти целиком, опустив лишь некоторые бессвязности и имя
автора - так он просил.
Вот что говорилось в этом втором письме, отправленном из глухого
местечка на берегах графства Камберленд:

Дорогой сэр,
Как лечащий врач мистера Холли, я должен, выполняя данное ему обещание,
стать посредником в довольно необычном деле, о котором, несмотря на весь мой
интерес, мне известно весьма немногое. Я делаю это, строго оговаривая, что
не будет упомянуто ни мое имя, ни название места, где я практикую.
Десять дней назад меня вызвали к мистеру Холли, в его старый дом на
Утесе; в течение многих лет там не жил никто, кроме экономки и слуги; этот
дом - его наследственная собственность. Экономка, которая вызвала меня,
сказала, что ее хозяин недавно вернулся из заграницы, откуда-то из Азии, у
него очень плохо с сердцем; видимо, скоро он умрет; это ее предположение
оправдалось.
Больной сидел на постели (в таком положении ему было легче); меня
крайне поразил его странный вид. У него были маленькие темные, но
необыкновенно живые и проницательные глаза, пышная, спадающая на широкую
грудь белоснежная борода и седые волосы, закрывающие лоб и образующие одно
целое с бакенбардами. Необычайно длинные и сильные руки, одна -
покалеченная, очевидно, в схватке с каким-то зверем. Он сказал, что это была
собака, но если и впрямь собака, то огромная. Человеком он был очень
уродливым и в то же время - извините за противоречие - красивым. Для
пояснения своей мысли скажу, что его лицо не походило на лицо ни одного из
тех заурядных смертных, с кем мне доводилось встречаться в не такой уж и
долгой жизни. Будь я художником, я не искал бы лучшей натуры, чтобы
изобразить человека мудрого и благожелательного, но совершенно необычного
образа мыслей.
Мистер Холли был слегка раздосадован тем, что меня вызвали без его
ведома. Вскоре, однако, между нами установились достаточно теплые отношения,
и он поблагодарил меня за то, что я облегчил его страдания, хотя, к
сожалению, я мог сделать для него очень немногое. Иногда он подолгу
рассказывал о разных странах, где путешествовал много лет, когда вел некие
странные поиски - какие именно, он никогда не уточнял. Дважды в бреду он
говорил по-гречески и по-арабски, так я, во всяком случае, полагаю, а
случалось, и по-английски, обращаясь к неведомому существу, им почитаемому,
я бы даже рискнул сказать: боготворимому. Но мой долг - блюсти
профессиональную тайну, и я не могу повторить его слова.
Однажды он показал на грубую шкатулку из незнакомого мне дерева (эту
шкатулку я только что отправил Вам почтой) и, сообщив Ваше имя и адрес,
попросил, чтобы после его смерти ее непременно отослали Вам. И еще он
попросил меня привести в порядок рукопись, также для Вас.
Увидев, что я разглядываю обгорелые листы, он сказал (привожу его слова
в точности):
"Ничего не поделаешь, придется послать как есть. Видите ли, я хотел
уничтожить рукопись, даже ее поджег, но тут вдруг услышал ясное и
непререкаемое веление - и выхватил ее из огня".
Не знаю, что именно разумел мистер Холли под словом "веление", ибо
разговаривать на эту тему он не пожелал.