"Генри Райдер Хаггард. Рассказы охотника" - читать интересную книгу автора

я опустился на четвереньки и влез в хижину. Внутри было темно, я ничего не
видел, но нос мой почуял недоброе. Я зажег спичку. Спичка была
тандстикор,[6] а потому разгоралась медленно и давала мало света. Постепенно
в хижине стало светлее, и я разглядел целую семью взрослых и детей, которые,
казалось, крепко спали. Внезапно спичка вспыхнула, и я понял, что все они -
а их было пятеро - давно мертвы. Один из пятерых был младенец. Я поспешно
бросил спичку и стал выбираться из хижины, как вдруг заметил два больших
глаза, глядевших на меня из угла. Я подумал, что это дикая кошка или другое
животное, и заторопился еще больше. Но тут из угла раздалось бормотание, а
затем страшный вопль.
Я торопливо чиркнул еще одной спичкой. На меня глядела старуха,
кутавшаяся в кусок шкуры. Я взял старуху за руку и вытащил из хижины, потому
что она не могла или не хотела идти сама, а я от зловония едва не потерял
сознания. Ну и вид у нее был - одни кости в мешке из черного, сморщенного
пергамента. Только волосы были белые. Она казалась мертвой, жили лишь глаза
да голос. Старуха, видно, решила, что я злой дух, пришедший за ней, потому
она и вопила. Кое-как я дотащил ее до фургона и дал глоток капского виски, а
затем влил ей в глотку полпинты бульона, который тут же приготовил из мяса
антилопы гну, застреленной накануне. Старуха поразительно быстро пришла в
себя. Она говорила по-зулусски, и я узнал, что она бежала из страны зулусов
во времена Чаки.[7] Старуха рассказала, что все, кого я видел, умерли от
лихорадки. Оставшиеся в живых жители крааля ушли и угнали скот, бедную
старуху, беспомощную от старости и истощения, бросили умирать от голода или
болезни. Когда я нашел ее, она уже трое суток просидела с мертвецами. Я
отвез ее в соседний крааль и подарил старейшине одеяло, чтобы он заботился о
старухе; еще одно одеяло я обещал ему, если на обратном пути найду ее в
добром здравии. Помнится, он очень удивился тому, что я был готов расстаться
с двумя одеялами ради никому не нужного старого существа. Почему я не
оставил ее в зарослях? - спрашивал он. Как видите, эти люди доводят до
логического конца учение о выживании наиболее приспособленных.
На следующую ночь после того, как я избавился от старухи, мне пришлось
познакомиться с этим вот приятелем, - он кивнул в сторону черепа, который,
казалось, скалился на нас со стены над каминной полкой. - С самого рассвета
до одиннадцати часов я был в пути немалый срок, но мне хотелось быстрее
добраться до цели. Все же я распряг волов и пустил их пастись под присмотром
проводника, рассчитывая снова запрячь их часов в шесть вечера и ехать при
свете луны до десяти. Затем я забрался в фургон и хорошенько поспал.
Проснувшись часа в три пополудни, я встал, поджарил мяса и пообедал, запив
жаркое кружкой черного кофе (в те времена консервированное молоко было
редкостью). Не успел Том - так звали погонщика - вымыть посуду после обеда,
как появился проводник. Молодой шалопай гнал перед собой одного вола.
- А где же остальные? - спросил я.
- Нкоси! - ответил он. - Нкоси! Остальные удрали. Только я отвернулся,
они ушли, кроме вот Каптейна, он чесал спину о дерево.
- Значит, ты захрапел и упустил волов, негодник, - закричал я в
раздражении. Не очень-то приятно застрять этак на неделю в местах, которые
лихорадка превратила в ловушку, да еще, к тому же, день и ночь гоняться за
волами! - Иди сейчас же за ними, и ты тоже, Том. Да не вздумайте
возвращаться без волов! Они, верно, отправились домой, в Мидделбург, и, чего
доброго, отошли миль[8] на двенадцать. Так что без разговоров! Ступайте оба!