"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автора

понедельник, в полдень, комендант Ретиф назначил поездку в Зулуленд к
Дингаану, а с ним имел честь ехать и я...
- Мари, - сказал я, - не смягчится ли твой отец и не разрешит ли нам
жениться завтра, чтобы мы смогли побыть хоть несколько часов вместе перед
расставанием?
- Я не знаю, мой дорогой, - ответила она, залившись румянцем, - ибо в
этом вопросе он очень странный и упрямый. Знай, что все время, пока ты
отсутствовал, он никогда даже не упомянул твоего имени, а, если кто-либо
произносил его, он тут же поднимался и уходил!
- Это плохо, - сказал я. - Однако, если ты желаешь, мы можем
попытаться.
- Да, да, Аллан, я желаю этого, я больна из-за того, что нахожусь так
близко к тебе, и, однако, так далеко... Но как лучше нам это сделать?
- Я думаю, мы попросим коменданта Ретифа и фру Принслоо похлопотать за
нас, Мари, поищем их.
Она кивнула головой, и, рука об руку, мы прошли мимо буров, которые
многозначительно подталкивали друг друга и дружелюбно подсмеивались над
нами, когда мы направились к тому месту, где старая фру попивала кофе, сидя
на табуретке возле своего фургона. Я припоминаю, что ее фартук был растянут
на коленях; так как у нее тоже было новое платье, которое она боялась
замарать.
- Прекрасно, мои дорогие, - сказала она своим громким голосом, - вы
что, уже поженились, что повисли так тесно один на другом?
- Нет, тетушка, - ответил я, - но мы хотим этого и пришли к вам, чтобы
вы помогли!
- И я это сделаю от всего сердца, хотя, сказать по правде, молодые
люди, в вашем возрасте я и сама все сделала бы, как я вам уже говорила
раньше. Какое может иметь значение, как отправляется бракосочетание, в
глазах самого Бога? Ведь это самец и самка должны объявить себя мужем и
женой перед всем народом и жить в качестве таковых... Пастор и его
бормотание - все это очень хорошо, но настоящее бракосочетание, - это
взаимное пожатие рук, а не насаживание на них колец, это взаимная клятва
двух сердец, а не прочитанные по книге слова! Однако, это смелые слова, за
которые какой-нибудь преподобный побранил бы меня, ибо, если молодые люди
все поступали бы так, что стало бы с заработком священников? Пойдем, давайте
поищем коменданта и послушаем, что скажет он... Аллан, подними меня с этой
табуретки, где после таких длительных странствий, я в состоянии сидеть до
тех пор, пока над моей головой не построят крышу, и так до конца жизни...
Я помог ей и, надо сказать, не без труда, и мы пошли искать Ретифа.
Когда мы увидели его, он стоял один, поглядывая на два фургона, которые как
раз отъезжали. В них находились его жена и другие члены семьи, а также
некоторые друзья, которых он отправлял под надзором хеера Смита в место,
называемое Дурнкоп, лежавшее в пятнадцати милях отсюда. В этом Дурнкопе он
уже подготовил примитивный дом, вернее сарай, чтобы его заняла фру Ретиф,
рассчитывая, что ей будет там более уютно и, возможно, безопаснее во время
его отсутствия, чем в многолюдном лагере.
- Всемогущий, Аллан! - сказал он, перехватив мой взгляд. - у меня
сердце болит, не знаю почему... Когда я поцеловал свою старуху, говоря ей
"до свидания", я почувствовал, будто больше никогда ее не увижу и слезы
полились из моих глаз. Я желал бы, чтобы мы все в целости и сохранности