"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автораиметь общего с тем, что он назвал "пари на деньги", и за исключением меня,
здесь не было больше никого настолько грамотного, чтобы написать длинный документ. Затем мы оба подписали его, и я подумал тогда, что Эрнан Перейра сделал это не особенно охотно. Если мое выздоровление пойдет достаточно быстро, дата состязания будет установлена на той неделе. На случай какого-нибудь разногласия, хеер Ретиф, который оставался в Марэсфонтейне или по-соседству, был назначен рефери. Также было предусмотрено, что ни один из нас не должен посещать назначенное место, или стрелять в гусей до состязания. Однако, нам была предоставлена свобода практиковаться в стрельбе по любой другой цели, пользуясь ружьями по своему выбору. Когда все это было оговорено, меня, сильно утомленного такими утренними эмоциями, втащили назад в комнату. Сюда же принесли мне обед, приготовленный Мари. Когда я быстро, ибо свежий воздух придал мне аппетит, расправился с едой, вошел мой отец, сопровождаемый хеером Марэ, и они завели разговор. Марэ вежливо спросил меня, достаточно ли я окреп, чтобы возвратиться сегодня после обеда домой, в миссию, на рессорной тележке, лежа на покрытом шкурой матраце. Я ответил: "Конечно!". Так я ответил бы даже будучи при смерти, ибо видел, что он хочет избавиться от меня. - Ты можешь подумать, Аллан, - сказал он с явным смущением, - что я негостеприимный человек. И это по отношению к тебе, кому я многим обязан! Но ты и мой племянник Эрнан, видно, невзлюбили друг друга, а, как ты можешь догадаться, сделавшись почти нищим, я не желал бы иметь неприятности с единственным богатым членом нашей семьи. Я сухо ответил, что не хочу быть причиной каких-либо неприятностей. чтобы высмеять меня, чтобы показать, какое я жалкое создание по сравнению с ним, - ведь я всего лишь больной мальчик, который ровно ничего не стоит... - Я знаю, - сказал Марэ смущенно, - мой племянник чересчур удачлив в жизни и кое-что в его манерах подавляет. Он забывает, что в битве не всегда побеждают сильные, а в скачке - быстрые, он, молодой, богатый и красивый, но испорченный с самого детства. Мне очень жаль, но если я не могу помочь, то должен примириться... Если я не могу сварить мою пищу, я вынужден ее есть сырой! К тому же, Аллан, разве ты никогда не слышал, что ревность делает людей невоспитанными и несправедливыми? - и он многозначительно посмотрел на меня. Я не ответил, ибо когда не знаешь, что сказать, лучше всего промолчать, а он продолжал: - Я был рассержен, когда услышал об этом глупом состязании в стрельбе, которое было затеяно без моего ведома и согласия. Если победит он, то будет только больше смеяться над тобой, а если победишь ты, он рассердится... - Это не мой промах, минхеер, - ответил я. - Он хотел принудить меня продать кобылу, на которой он ездил без моего разрешения, и хвастал своей меткой стрельбой... Так что в конце концов я разозлился и вызвал его на состязание. - Не обижайся, Аллан, я не упрекаю тебя. Ты еще простодушный юноша, а ведь с ним не стоит иметь дело, особенно, если он рискует своими деньгами. Ведь эта прекрасная кобыла является твоим единственным сокровищем и мне было бы жаль увидеть, как ты расстаешься с животным, сделавшим нам столько добра Ну, ладно, что ж поделаешь, быть может, обстоятельства положат конец этому |
|
|