"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автора

за несколько дней до этого. Тогда - темнота, стремительная лошадь подо мной,
мчащаяся сквозь эту темноту подобно птице, цепенящий ужас в сердце, чтобы не
опоздать, когда я отчаянными глазами посматривал на бледнеющие звезды и
первые проблески утренней зари...
Теперь - скрипящая повозка с быками, хорошо знакомый, привычный вельд,
яркий палящий свет солнечных лучей, а в сердце моем великое благодарение, но
также и новый ужас перед мыслью о том, чтобы чистая и святая любовь, которую
я завоевал, не была украдена у меня силой или обманом... Хорошо, если одно
дело было во власти Бога, но оставалось другое и, помня об этом, я терзался
сомнениями. Первое испытание закончилось смертью и победой. А как закончится
второе? В моем мозгу металась непостижимая мысль: "В победе - смерть",
казавшаяся мне бессмысленной. Как победа могла быть смертью я не понимал, во
всяком случае в то время, ведь я был всего лишь мальчишкой с малым жизненным
опытом...
Поскольку мы путешествовали довольно комфортабельно, так как дорога
была приличная, а повозка на рессорах не причиняла боли моей ноге, я спросил
у отца, что он думает о словах хеера Марэ, сказавшего нам, что у буров есть
дело в Марэсфонтейне и присутствие англичан нежелательно для них.
- Что он имел в виду, Аллан? Он имел в виду то, что эти изменники
голландцы готовят заговор против нашего монарха и боятся, чтобы мы не
сообщили об их измене. То ли они намереваются восстать из-за освобождения
рабов, то ли хотят переселиться куда-то из колонии. Со своей стороны я
думаю, что это будет именно последнее, ибо, как ты слышал, отдельные группы
уже отправились... И, если я не ошибаюсь, значительно большее число буров
намеревается следовать за ними; Марэ и Ретиф и этот заговорщик Перейра среди
них. Ну, и пускай себе едут! Я говорю, чем скорее, тем лучше, ибо я не
сомневаюсь, что британский флаг будет следовать за ними.
- А я надеюсь, что они этого не сделают, - ответил я с нервным
смехом. - Во всяком случае до тех пор, пока я не верну назад свою кобылу.
(Дело в том, что ее я оставил на попечение Ретифа в качестве заклада, пока
не состоится состязание в стрельбе).
На протяжении остальных двух с половиной часов езды мой отец с весьма
величественным видом громко, с пафосом произносил мне речи о дурных манерах
буров, которые ненавидят миссионеров и клевещут на них, питают отвращение к
британскому правительству и его представителям, любят рабство и убивают
кафров при любом удобном случае. Я вежливо слушал его, ибо прервать отца,
когда его захватывал ораторский бзик, было невозможно. Я-то знал, что и
миссионеры иногда клеветали на буров и представители правительства Британии
выкидывали странные штучки с отдаленными колониями; что кафры, подстрекаемые
чиновниками, часто обворовывали буров, а при удобном случае даже убивали их
вместе с женами и детьми, как они пытались сделать сейчас в Марэсфонтейне,
хотя там причиной была провокация Леблана; что британская добродетель
освободила рабов без оплаты их владельцам приличной цены за них и так
далее...
Но, по правде говоря, вопросы такой высокой политики тогда были далеки
для такого простого юнца, каким был я. А вот что дошло до моего сердца и
заставило его болезненно сжиматься, так это сознание того, что если Анри
Марэ и его друзья переселятся, то и Мари должна будет волей-неволей
отправиться с ними и тогда я, как англичанин, не смогу быть в этой
рискованной компании, Эрнандо де Перейра и сможет и будет...