"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автора

них была совсем другая, теперь разъезжались. Мне приятно сказать, что перед
отъездом многие подходили ко мне и поздравляли как с удачной обороной
Марэсфонтейна, так и с меткой стрельбой. Некоторые также выражали
недовольство Перейрой, причем весьма откровенными словами.
Существовала договоренность, что мы с отцом переспим эту ночь в имении
Марэ, а утром вернемся домой. Однако, отец, который был безмолвным, но
внимательным свидетелем происшедшей сцены, пришел к заключению, что после
случившегося едва ли мы будем желанными гостями и компании Перейры лучше
избегать, в связи с чем подошел к Марэ и попрощался с ним, сказав при этом,
что нужно послать кого-нибудь за моей кобылой.
- Нет, нет, - возразил Марэ, - на эту ночь вы мои гости. Можете ничего
не опасаться: Эрнана дома не будет. Он уехал по делам.
Поскольку отец колебался, Марэ добавил:
- Друг, я умоляю вас побыть у меня дома, потому что я должен сказать
вам кое-что важное, о чем я не могу говорить здесь.
Тогда, к моему удовольствию, а также успокоению, отец согласился: ведь
не согласись он, был ли бы еще для меня такой удобный случай переброситься
несколькими нежными словами с Мари?.. Итак, собрав гусей и двух соколов, из
которых я предложил сделать чучела для Мари, с помощью близких я взобрался в
повозку и мы отправились, прибыв в Марэсфонтейн к ночи.
После ужина хеер Марэ пригласил отца и меня побеседовать в гостиной.
После некоторого раздумья, или мне это только показалось, он сказал мывшей
посуду дочери, с которой мне еще не посчастливилось поговорить, следовать за
нами.
Когда все уселись и мы, мужчины, раскурили трубки, хотя сознание того,
что последует, отбило у меня вкус к курению, Марэ заговорил по-английски:
этот язык он до некоторой степени знал. Он сделал это в угоду моему отцу,
который считал делом чести не понимать по-голландски, хотя, бывало, он
отвечал Марэ на этом языке, когда тот делал вид, что не понимает
по-английски.
Ко мне он обращался по-голландски, а к Мари - по-французски. Это был
ужасно курьезный и, так сказать, полиглотский разговор.
- Слушай, Аллан, - сказал он, - и ты, Мари, я услышал касающуюся вас
историю, хоть я никогда и не давал вам разрешения на "опсит" (согласно
бурскому обычаю посиделки помолвленных ночью со свечами), а вы завели друг с
другом любовь.
- Это правда, минхеер, - сказал я, - только я ожидал подходящего случая
поставить вас в известность, что мы дали друг другу слово жениться, причем
это произошло, когда кафры напали на этот дом.
- Всемогущий! Аллан, странное время вы выбрали, - ответил Марэ, потянув
себя за бороду, - ведь слово, данное в крови, должно и завершиться кровью...
- Глупое суеверие, с которым я не могу согласиться, - вмешался мой
отец.
- Может быть, и так, - ответил я. - Но об этом знает один лишь Бог. А я
знаю, что мы дали слово друг другу, когда думали, что умрем, и мы будем
держать это слово, пока смерть не придет за нами.
- Да, мой отец, - добавила Мари, наклонившись над столом, опершись
подбородком на руку, а ее черные, как у антилопы, глаза смотрели ему прямо в
лицо. - Да, мой отец, это именно так, как уже я говорила тебе.
- А я повторяю тебе, Мари, что это не может осуществиться, - повысил