"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автора

Кроме готтентота Клауса, моими спутниками в этом неприятном путешествии
были еще трое зулусов, так как Ханса я вынужден был оставить в лагере, чтобы
охранять мой скот и товары от других людей. Также я взял с собой вьючного
быка, которого я приучил к перетаскиванию грузов, а если понадобится, то и
человека.
Весь этот день мы маршировали по исключительно пересеченной местности,
пока в последних сумерках не очутились в горном ущелье, где и переночевали,
окруженные сторожевыми кострами от возможного нападения львов. На следующее
утро при первых лучах света мы снова двинулись в путь и около десяти часов
перешли вброд через реку к маленькой естественной пещере, где, как сказал
Клаус, он оставил своего хозяина.
Пещера казалась безмолвной, и пока я колебался некоторое время у входа,
у меня промелькнула мысль, что если Перейра еще здесь, он должен быть мертв.
И хоть подобную мысль следовало подавить, надо сказать, что вместе с нею в
меня вошло чувство некоторого облегчения и даже удовлетворения... Ибо я
точно знал, что живой Перейра для меня более опасен, нежели все дикие люди и
звери Африки вместе взятые. Однако, отбросив эти недостойные мысли, я один
вошел в пещеру, так как туземцы, боявшиеся оскверниться от прикосновения к
трупу, оставались снаружи.
Это была всего лишь мелкая впадина, вымытая водой из-под нависавшей
скалы, и как только мои глаза привыкли к мраку, я увидел, что в конце пещеры
лежит человек. И он лежал настолько тихо, что теперь я был почти уверен, что
все его тревоги навсегда закончились. Я подошел к нему и дотронулся до его
лица, которое было холодным и влажным наощупь, и затем, совершенно
убежденный в свершившемся, обернулся, чтобы покинуть это место, которое,
подумал я, если скатить несколько камней на вход в пещеру, явится
замечательной гробницей для Перейры.
И именно тогда, когда я вышел на свет и уже готов был позвать людей,
чтобы подобрать подходящие для этого "погребения" скалы, вдруг показалось,
что я услышал очень слабый стон за моей спиной, стон, который в первый
момент я принял за плод своего воображения. Все же я возвратился, стал на
колени возле тела и положил руку на его сердце. В течение пяти минут я
оставался в этом положении, а затем, окончательно убедившись в смерти
Перейры, хотел уйти отсюда, когда во второй раз услышал этот слабый стон.
Перейра не был мертв, он только находился на самом краю смерти!
Я подбежал ко входу, призывая людей, и мы вместе вынесли Перейру на
воздух. Он являл собой ужасное зрелище: только кости, обтянутые желтой
кожей, покрытой грязью и засохшей кровью из нескольких ран... У меня была
бутылка бренди и я влил немного ему в горло, в результате чего его сердце
начало слабо биться. Затем мы приготовили бульон и влили ему в рот с
порядочным количеством бренди, вследствие чего он снова вернулся к жизни.
На протяжении трех дней я был доктором этого человека и если бы я
ослабил свое внимание к нему хоть на час-два, он выскользнул бы сквозь мои
пальцы на тот свет, ибо Клаус и остальные были в этом деле совершеннейшими
профанами. Но я настойчиво лечил его и на третье утро он пришел в сознание.
Долгое время он пристально смотрел на меня, потом сказал:
- Всемогущий! Вы напоминаете мне кое-кого, молодой человек... О, я
знаю! Это того проклятого мальчишку англичанина, который побил меня в
стрельбе по гусям и поссорил меня с дядей Ретифом, того выскочку, которого
так любит Мари. Прекрасно... кто бы ты ни был, благодарение Богу, именно тем