"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автораарену! О! Что за зрелище предстало моим глазам!.. Кругом валялись
обглоданные человеческие кости. Некоторые были еще совершенно свежими, так как на черепах держались волосы, другие - старые, уже отбеленные. Тут и там кости были собраны в отражающие свет кучи. Не удивительно, что грифы так любили Хлома Амабуту, место убийства жертв кровавого короля зулусов. Оглядевшись, я не заметил ни одной из этих отвратительных птиц. Видимо, они добывали себе пищу где-нибудь в другом месте. Но мне необходимо привлечь их сюда, иначе мое посещение было бы напрасным. - Ханс, - сказал я, - я сделаю вид, что убиваю тебя а ты лежи неподвижно, чтобы я смог увидеть, откуда грифы прилетают и как садятся на землю. Готтентот отнюдь не с восторгом принял это предложение. Сначала он категорически отказался, выдвигая различные веские аргументы. Он сказал, что такая репетиция принесет несчастье и вызовет разных злых духов. Он сказал так же, со слов зулусов, что священные аасфогели Хлома Амабуту свирепы, как львы, и когда они увидят вдруг под собой человека, они растерзают его на куски, живого или мертвого. Короче говоря, наши взгляды разошлись. Пришлось изменить тактику. - Ханс, - сказал я, - ты должен явиться приманкой для грифов, так что выбирай - будешь ты живой приманкой, или же мертвой, - при этом я многозначительно зарядил ружье, хотя, по правде говоря, последним делом, какое я желал бы сделать, было застрелить моего старого, верного готтентотского друга. Но Ханс, зная, что я все ставил в данном случае на карту, пришел к другому заключению. если я соглашусь сделаться живой приманкой, быть может, тогда мой дух-хранитель защитит меня от дурных примет, и, может быть, аасфогели не выклюют мои глаза. Однако, если же вы пробьете мой желудок пулей, то в таком случае все будет кончено и для Ханса наступит "Спокойной ночи, спи хорошенько!". Я подчиняюсь вам, баас, и лягу там, где вам угодно, только, умоляю, не забудьте обо мне, когда будете уходить, чтобы не оставить меня на растерзание этим дьявольским птицам. Я торжественно пообещал ему, что не сделаю этого. Затем мы осуществили небольшую, довольно мрачную пантомиму... Пройдя к центру аренообразного пространства, я поднял ружье и сделал вид, что намереваюсь вышибить прикладом мозги Хансу. Тот упал на спину, подрыгал немного ногами и остался лежать неподвижно. Так закончился первый акт нашего спектакля. Второй акт был таков, что, прыгая туда-сюда, подобно зулусскому палачу, я отступал от своей жертвы и спрятался в кустарнике на краю плато, на расстоянии ярдов сорока. После этого была пауза... В этом месте, озаренном солнечными лучами, царило безмолвие, безмолвны были скелеты убитых людей, как безмолвен был Ханс, который лежал среди них и выглядел таким маленьким на этой обширной арене, где даже трава не росла. Жутко ожидать в таком окружении, но, в конце концов, занавес поднялся перед третьим актом. В бесконечном голубом своде я едва заметил крохотную точку. Аасфогель на страже находится вне пределов человеческого зрения, но вот он заметил "мертвеца"... Опускаясь вниз, он сигнализировал своим товарищам, парившим в небе на пятьдесят миль вокруг, ибо главное у этих птиц - зрение, а не обоняние. Гриф спускался ниже и ниже, и, задолго до того, как он приблизился |
|
|