"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автора

арену! О! Что за зрелище предстало моим глазам!.. Кругом валялись
обглоданные человеческие кости. Некоторые были еще совершенно свежими, так
как на черепах держались волосы, другие - старые, уже отбеленные. Тут и там
кости были собраны в отражающие свет кучи. Не удивительно, что грифы так
любили Хлома Амабуту, место убийства жертв кровавого короля зулусов.
Оглядевшись, я не заметил ни одной из этих отвратительных птиц. Видимо,
они добывали себе пищу где-нибудь в другом месте. Но мне необходимо привлечь
их сюда, иначе мое посещение было бы напрасным.
- Ханс, - сказал я, - я сделаю вид, что убиваю тебя а ты лежи
неподвижно, чтобы я смог увидеть, откуда грифы прилетают и как садятся на
землю.
Готтентот отнюдь не с восторгом принял это предложение. Сначала он
категорически отказался, выдвигая различные веские аргументы. Он сказал, что
такая репетиция принесет несчастье и вызовет разных злых духов. Он сказал
так же, со слов зулусов, что священные аасфогели Хлома Амабуту свирепы, как
львы, и когда они увидят вдруг под собой человека, они растерзают его на
куски, живого или мертвого. Короче говоря, наши взгляды разошлись. Пришлось
изменить тактику.
- Ханс, - сказал я, - ты должен явиться приманкой для грифов, так что
выбирай - будешь ты живой приманкой, или же мертвой, - при этом я
многозначительно зарядил ружье, хотя, по правде говоря, последним делом,
какое я желал бы сделать, было застрелить моего старого, верного
готтентотского друга.
Но Ханс, зная, что я все ставил в данном случае на карту, пришел к
другому заключению.
- Всемогущий! Баас, - сказал он, - я понимаю и не осуждаю вас. Что ж,
если я соглашусь сделаться живой приманкой, быть может, тогда мой
дух-хранитель защитит меня от дурных примет, и, может быть, аасфогели не
выклюют мои глаза. Однако, если же вы пробьете мой желудок пулей, то в таком
случае все будет кончено и для Ханса наступит "Спокойной ночи, спи
хорошенько!". Я подчиняюсь вам, баас, и лягу там, где вам угодно, только,
умоляю, не забудьте обо мне, когда будете уходить, чтобы не оставить меня на
растерзание этим дьявольским птицам.
Я торжественно пообещал ему, что не сделаю этого. Затем мы осуществили
небольшую, довольно мрачную пантомиму... Пройдя к центру аренообразного
пространства, я поднял ружье и сделал вид, что намереваюсь вышибить
прикладом мозги Хансу. Тот упал на спину, подрыгал немного ногами и остался
лежать неподвижно. Так закончился первый акт нашего спектакля.
Второй акт был таков, что, прыгая туда-сюда, подобно зулусскому палачу,
я отступал от своей жертвы и спрятался в кустарнике на краю плато, на
расстоянии ярдов сорока. После этого была пауза... В этом месте, озаренном
солнечными лучами, царило безмолвие, безмолвны были скелеты убитых людей,
как безмолвен был Ханс, который лежал среди них и выглядел таким маленьким
на этой обширной арене, где даже трава не росла. Жутко ожидать в таком
окружении, но, в конце концов, занавес поднялся перед третьим актом.
В бесконечном голубом своде я едва заметил крохотную точку. Аасфогель
на страже находится вне пределов человеческого зрения, но вот он заметил
"мертвеца"... Опускаясь вниз, он сигнализировал своим товарищам, парившим в
небе на пятьдесят миль вокруг, ибо главное у этих птиц - зрение, а не
обоняние. Гриф спускался ниже и ниже, и, задолго до того, как он приблизился