"Генри Райдер Хаггард. Мари ("Зулусский цикл" #1)" - читать интересную книгу автора

к земле, другие пятнышки появились в голубой дали. Сейчас гриф был уже не
более, чем в четырех или пяти сотнях ярдов надо мной, и начал описывать
круги, плывя вокруг этого места на своих широких крыльях и опускаясь все
ниже. Вот так мягко и медленно он опускался до тех пор, пока не оказался
примерно в ста пятидесяти ярдах над Хансом. Затем он повис в течение
нескольких секунд без движения, свернул крылья и упал, развернув их только
перед самой землей.
Здесь он уселся, наклонившись вперед в странной манере, свойственной
грифам, и застыл в неподвижности, уставившись каменным взглядом на лежавшего
примерно в пятнадцати футах от него Ханса. Сразу же из глубины неба
посыпались другие аасфогели, повторяя его маневр. Они усаживались друг за
дружкой и вскоре образовали большой круг вокруг несчастного готтентота, все
неподвижные, все пристально смотрящие на него, все жадно ожидающие
чего-то...
И вдруг появилось нечто в образе аасфогеля, что было почти вдвое
больше, чем любая из других птиц. Это было то, что буры и туземцы называют
"король грифов", обязательная принадлежность каждой стаи. Он был тем, кто
управляет насестом и без которого никто из грифов не осмелится броситься на
жертву. Чем, кроме величины, такой гриф отличается от остальных, мне трудно
объяснить, но в результате долгих наблюдений я точно установил, что в каждой
стае грифов есть король.
Когда прибыло это королевское величество, остальные аасфогели, которых
к этому времени было уже штук пятьдесят, собрались вокруг Ханса и явно
начали проявлять признаки заинтересованного оживления.
Они посматривали на короля и на Ханса, вытягивая вперед голые красные
шеи и помаргивая блестящими глазами. Я, однако, не обращал особого внимания
на сидящих на земле, будучи полностью занят наблюдением за их собратьями в
воздухе.
С удовлетворением я отметил, что грифы весьма консервативны. Видимо,
они делали все так же, как во времена Адама: описывали круги, зависали в
воздухе и падали на землю. Так я нашел самый подходящий момент для стрельбы,
ибо в течение четырех-пяти секунд они практически представляли собой почти
неподвижную мишень.
А я знал, что на расстоянии до ста ярдов попадаю в чайное блюдце, а
гриф ведь значительно больше... Так что я подумал, что мне нечего бояться
предстоящего испытания. Снова и снова я прицеливался в парящих птиц,
чувствуя, что, если я нажму на спусковой крючок, то прострелю грифа
насквозь...
Подумав о пользе такой практики, я довольно долго продолжал эту игру,
пока не наступила неожиданная развязка. Внезапно я услышал шум драки. Глянув
вниз, я увидел, что все сборище грифов бросилось на Ханса и в следующее
мгновение он исчез под ними, а из центра этой пушистой, зловонной массы
вырвался ужасающий вопль несчастного готтентота.
Как я узнал потом, король грифов ухватил Ханса своим крючковатым
клювом, в то время, как его ужасные сотоварищи бросились, чтобы вырвать и
для себя кусок добычи. Ханс начал бешено отбиваться руками и ногами, дико
крича при этом, а я также подбежал туда с криком, так что в результате
вспугнутая стая хищников поднялась в воздух и исчезла мрачным облаком. В
течение минуты их как и не было, а готтентот и я остались на холме одни.
- Это очень хорошо, - сказал я. - Ты, Ханс, играл прекрасно.