"Леван Хаиндрава. Серебристая чешуя рыбки " - читать интересную книгу автора

источник оптимизма. У них два мальчика, и младший немного напоминает Гоги
в таком возрасте. Кстати, его тоже зовут Гоги.


Но еще радостнее, когда заходит муж, хотя случается это очень редко. Он
вернулся о т т у д а и своей сопричастностью судьбе Давида дорог Анне,
хотя не догадывается об этом. Он старше Давида, то есть он сейчас старше,
чем был Давид т о г д а, и он далеко не так красив, это бесспорно, но есть
в нем какая-то барственность, преодолевшая все. И в движениях его
тяжелеющего тела, и в улыбке, когда он, уходя на работу, оборачивается на
окна своей квартиры и машет рукой, и, особенно, в том, как он смотрит на
молодых женщин, чувствуется неукротимое жизнелюбие. Он не сломлен. Вот это
важно.
Значит, можно вернуться оттуда, сохранив прежние черты характера, а
может быть, и приумножив их. Он заходит действительно на минуту. Его даже
не уговоришь сесть. Он учтив, почтителен, немногословен. Лишь однажды
удалось с ним разговориться, но бесплодно. Нет, такого он не встречал.
Эта семья... Они и не представляют, как много для нее они значат.
Откуда им знать? Кого может интересовать одинокая, старая женщина, с
которой иногда столкнешься в овощной лавке, иногда поздороваешься на улице
или из окна.
Даже звонить по телефону теперь не приходят. Недавно проложили новый
кабель, многим на улице поставили телефоны. Вероятно, им тоже.
Взгляд Анны останавливается на черном ветхом аппарате. Давид часто им
пользовался. Как он 6ыл доволен, когда провели телефон, - тогда это было в
диковинку. Но Давид 6ыл нужен: инженер редкой специальности, выдающийся
знаток своего дела.


- Теперь, Анико, мы будем связаны с тобой все время. В любую минуту
можно поговорить.

- Глупенький! Как будто мы от телефона зависим! Разве мы и так не
связаны с тобой все время?


- Да, но я имею в виду материальную связь. Возможность слышать твой
голос.
- Ну хорошо, хорошо, милый. Так звони же почаще!
- Я буду звонить тебе каждый час!


Конечно, ему не удалось выполнить это намерение. Он бывал в разъездах,
на совещаниях, в наркомате. Но все же телефон звонил часто. Были и
родственники, друзья, сослуживцы мужа, сослуживцы свои. Потом многих не
стало, как и Давида. Некоторые умерли, разъехались, отошли. Других забыла
она сама. Когда все время помнишь о главном - второстепенное забывается.

Окончательно замолк телефон вскоре после того, как пришла похоронная на
Гоги. Тогда многие получили такую же. Керчь, Керчь - безвестный маленький