"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора - Ты еще и муллы боишься?
- А ты никого не боишься, что ли? Как стала вдовой, так все тебе нипочем?.. Разве ты не слышала, как мулла вчера побил сына Ягуды-агая, что живет на самом краю деревни? Ударил палкой и ухо до крови обтрепал, - ты, говорит, своим криком шайтана зовешь!.. А ты думаешь, наверное, раз я выпил, то и ум потерял? Не-е-ет, я все помню... Раз бай угощал - я не мог отказаться, верно? А теперь тихо!.. Да и мать заругается, если узнает!.. - Может, ты не мужчина вовсе, а баба? - Гульямал расхохоталась прямо в лицо парню. - Тогда где же твоя юбка?.. Иди я тебя приласкаю! Она хотела обнять Хисматуллу, но парень освободился от ее рук, и до самой деревни они шли молча, не проронив больше ни слова. 4 Увидев на пороге Хайретдина, бай молча показал ему на стул. Но старик остался стоять в дверях, прислонясь к косяку и теребя в руках шапку-ушанку. Он несмело заглядывал в комнату и дивился тому, что видели его глаза. Мягкие кожаные сиденья, на стенах красивые ковры с летящими на них птицами, а на полу, под ногами, ковер, похожий на мох, словно усыпанный живыми цветами. У большого окна, за которым синело небо и качались деревья, держался на львиных лапах огромный стол, с массивной литой чернильницей и хрустальным стаканом, из которого веером торчали разноцветные карандаши. - Ну что ж ты? Проходи, - сказал Галиахмет-бай. Хайретдин никогда не бывал в такой богатой комнате и так сробел, что страшился переступить порог и ступить своими пыльными лаптями по ковру и смотреться, как в зеркало. - Я лучше тут постою, - тихо сказал Хайретдин. - Запачкаю здесь все... - Запачкаешь - есть кому вымыть! Не бойся!.. Его смешила и забавляла робость старика, не привыкшего видеть такую роскошь, и, по правде, даже было немного приятно, что он сумел поразить его своим жильем. - Ты, господин-бай, скажи мне, зачем меня позвал, я послушаю и пойду домой... Сын у меня болеет, и старуха заждалась! Отпусти, если нет ко мне особого дела, - я гулять не привык... - Мусульманину грех разговаривать стоя, - бай приветливо улыбался, ему по душе был этот смиренный и послушный старик. - Садись, будешь моим гостем... Сейчас принесут самовар, чаю с тобой попьем... Еще не до конца веря своим ушам, Хайретдин осторожно двинулся в лаптях по скользкому, как лед, полу, добрался до стула, присел на его краешек, подвернул немного ковер, чтобы не касаться его ногами. Хоть и красиво было тут, в этих хоромах, но вместе с тем и тревожно и боязно чего-то, словно он вошел туда, где ему не положено быть со дня своего рождения. Но ослушаться бая старик не смел. А Галиахмет-бай, развалясь в кресле, продолжал ласково улыбаться, поглаживать бородку и смотреть на старика с таким участием, что Хайретдину казалось, что перед ним совсем другой человек, не тот, что кричал па старателей у ворот, вскидывал над головой короткие и толстые пальцы, брызгал от гнева слюной. Теперь это был спокойный и добрый мусульманин, тихий семьянин и щедрый хозяин, зазвавший к себе гостя, и гостю тоже не пристало |
|
|