"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

был теперь ее надеждой и утешением и единственной радостью на старости лет.
- Что буду отвечать на том свете? - тихо проговорила Сайдеямал. -
Никому я не делала зла, два ангела за моими плечами скажут это. Ты ведь
знаешь, сынок, что тот, который на левом плече, записывает все мои плохие
дела, а тот, который на правом, - все хорошие? Так у того ангела, что на
моем левом плече, еще не было работы с тех пор, как я живу...
- Знаю, знаю. - Хисматулла поставил пустую миску у очага и вернулся к
матери. - А ты слышала, что случилось с Хайретдином?
- А что? Что с ним? - заволновалась мать. - Да пошлет аллах ему
побольше здоровья!
- Его сын нашел самородок с баранью голову! А Хайретдин-агай взял и
отнес его Галиахмету-баю!
- А что ему было делить?
- Если б это я нашел золото, уж я бы знал, что, делать! Построил бы
дом, завел корову, лошадь, а тебя, эсей, одел бы с головы до ног и посадил у
окна, а в окно бы поставил стекло, и больше ты у меня и пальцем не
шевельнула бы!
- Ну, ты придумаешь! - рассмеялась Сайдеямал. - Уж лучше отдал бы его
на калым, а я - да я бы умерла от скуки без работы! Рас скажи-ка лучше, что
дал бай Хайретдину-бабаю за такой большой самородок?
- Не знаю, что дал бай Хайретдину, а всем старателям он на радостях
целую бочку водки поставил!
- И ты тоже пил?
- А как же? Раз все, значит, и я...
- Ох, сынок, сынок, зачем ты сделал это? - расстроилась Сайдеямал. -
Никогда не позволял себе такого твой покойный отец, он был настоящий
мусульманин, а мусульманину грех пить вино и курить табак!..
- Бай сам мусульманин, а пьет. Говорят, весь коран знает назубок. Разве
стал бы он пить, если это грех?
- Бай если и пьет, то сделанное из чистого меда. Если меда нет, пьет
бузу. А буза - это же самая пища, все равно что лекарство. В этом греха
нет...
Давным-давно догорела лучинка на очаге, и в доме опять стало темно. От
земляного пола несло холодом и сыростью. Большая муха, при свете надоедливо
бившаяся от одной стены к другой, в темноте успокоилась. Лишь сверчок, ни на
что не обращая внимания, все так же радостно верещал за чувалом. Хисматулла
поежился.
- Если пить - грех, эсей, почему мулла не запретит продавать водку в
кабаке?- раздумчиво спросил он. - Там же каждый день пьют и дерутся, про
песни и говорить нечего! Однако мулла не заглянул ни разу!
- Что ты говоришь, сынок?! - Сайдеямал в отчаянии схватилась за
голову. - О, алла, прости моего неразумного сына! Про муллу даже думать
такое стыдно! Ох, чуяло мое сердце, что не надо тебе работать на прииске, и
мулла говорил - смотри, женщина, как бы твой сын не раз баловался... Видно,
скоро конец света, если ты говоришь так про муллу!
За дверью послышались легкие быстрые шаги, и, нагибая голову под
притолокой, в избу вбежала Гульямал.
- Иди сюда, Гульямал, иди сюда, моя умница - Старуха обернулась к
снохе. - Спасибо тебе за лапшу...
- Я пришла узнать, как ты, каенбикэ?* Помогло ли то, что я принесла от