"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автора

сегодня ради праздника руки с мылом помыл! На свадьбе все равны, глотай!
Если староста не будет соблюдать обычаев, кто поверит, что они и в самом
деле нужны?
- Не надо, Киньябулат, не ссорь, не серди людей, - потянул его за рукав
Хайретдин.
- Кто ссорит? И не думаю. Я просто веселюсь на свадьбе твоей дочери! -
Он снова под нес мясо ко рту Мухаррама. - Небось знал, к кому в гости идет,
пусть и ест из наших рук, как полагается! Нечего в стороне сидеть, только
других своим видом заразит, и никакой свадьбы не получится...
Мухаррам, морщась, открыл рот, но кусок мяса был такой большой и
Киньябулат так старательно толкал его, что староста чуть не подавился и
хотел было проглотить его, не разжевывая, чтобы скорей отвязаться от
насмешника, но Киньябулат потянул за тонкую жилку, и мясо вылетело обратно.
- Погоди, прожуй сначала! - захохотал Киньябулат. Вместе с ним хохотали
и гости. Староста побагровел и хотел было что-то сказать, но посмотрел на
Хажисултана и сдержался.
Лица гостей были уже красны от выпитого, гомон и шум стояли в доме.
Киньябулат огляделся, весело подмигнул и запел громким, зычным голосом:

Проходил я по тропинке, видел пень замшелый, -
Оказалось, перепелка - порх - и улетела!
Как же в эту птичку раньше с лету не стрелял я?
Как сестру своей невесты не поцеловал я?

Гости подхватили вразнобой, но с веселым вызовом и азартом:

Эй, эй, гоп-гоп-лэй, не поцеловал я

Седой музыкант, продув курай, вплел голос своей дудочки в общую песню,
подмигивая, покачивая головой, подергивая плечами. Но едва песня пошла на
убыль, как кураист заиграл что то щемяще-грустное, и Нафисе казалось, что
дудочка поет ее голосом, жалуется и стонет.

Как лениво течет по равнине вода,
Речка наша Кэжэн.. Гоп-эл-лэй!
Так пусть горе мое уплывет навсегда
От головушки бедной моей...

Тихие нежные звуки то обрывались, то грустили, переливаясь в сухом и
гладком стебле курая, то пробивались булькающими звуками, точно родник через
песок.
Гости пригорюнились и притихли, и Хайретдин забеспокоился, что старик
может навести на всех тоску и испортить свадьбу, но тут его выручил сосед -
лукавый и добродушный Файзрахман. Он вышел на середину комнаты и недовольно
топнул ногой.
- Да что вы приуныли? Ведь не кого-нибудь, самого Хажисултана-бая
женим! Что ж тут плакаться? Заводи плясовую!
Кураист подул в курай, смочил поочередно отверстия, прокашлялся и,
наконец взяв толстый конец в зубы, заиграл что-то веселое. Пальцы музыканта
пробегали по инструменту, как ветер по траве, невозможно было уследить за их