"Яныбай Хамматович Хамматов. Золото собирается крупицами " - читать интересную книгу автораплавным и нетерпеливым разбегом.
Тяжело ступая, Файзрахман двинулся с места и, засучивая на ходу рукава, не спеша сделал круг по комнате. - Хай, хай, хай! Куда это пошел наш Файзрахман? Да, видно, на Кэжэнский завод направился... Хай, хай! Но танцор горячился все больше и больше, кружился все быстрее, полы его расстегнутого камзола взлетали кверху, ноги дробно отбивали такт вслед за кураистом. Приплясывая, он подошел к Усману и остановился перед молодым парнем, приглашая его продолжать: - Айда, айда, Усман, не подкачай! Усман покраснел, но, пересилив смущение, вышел на середину комнаты, окинул всех взглядом, как бы спрашивая: можно ли начать танец? Положив руки на пояс и склонив голову набок, он начал танец, не сходя с места, лениво, как бы все еще отказываясь играть, передернул плечами раз, другой, перебирая ногами, как норовистая лошадь, и вдруг сорвался с места, завертелся по комнате в бешеной пляске. Вскидывая курчавую голову, хлопая ладонями по коленям, поднимаясь на цыпочки, он выговаривал: "Ст-ст-ст-ст! Сестра ма-аленькая..." Гости, с одобрением следившие за танцем, тоже приговаривали плясовую частушку: "Это чей же брат? Это чей же кайнеш?" После мужчин заставили плясать Гульямал. Молодая женщина долго отказывалась, не двигалась, закутавшись в платок, но товарки уже подталкивали ее, подбадривали: "Иди, иди! Будто сроду мужчин не видела! Можешь и с закрытым лицом плясать!" Гульямал нерешительно встала и пошла по кругу робко, не отнимая платка полу и, пройдя еще пару кругов, закружилась на одном месте, прищелкивая пальцами, словно держала в руках веретено и пряла. Мужчины хлопали в ладони и кричали ей что-то, но Гульямал как будто не слышала их - щеки ее раскраснелись, глаза заблестели, и видно было, что она отдалась танцу целиком и безраздельно, забыв, где она и что с нею. Красное платье Гульямал хлопало, обвиваясь вокруг стройных ног, монеты в косах звенели, переливаясь тяжелым блеском, золотой позумент, как змейка, вился по камзолу, и змейками выбивались из-под платка ручейки растрепавшихся волос... Женщины тоже сначала хлопали, но скоро перестали и глядели уже сердито и недовольно, переговариваясь и судача между собой. - Чего это она так вертится? - Сама же ее уговаривала, так что же злишься? - Все лицо открыто! Даже приличий соблюсти не умеет! - Ха, что ей еще делать? Своего похоронила, вот и думает, как бы теперь чужого подцепить! - Она такая, чуть муж умер, не успели поминальную молитву прочесть, а она уже любовника стала искать! Я зашла к ней, а она сидит, закрылась руками, будто плачет, а сама в это время из-под пальцев за мужчинами, что пришли тело покойного омывать, подсматривает! - И не говори, она сроду стыда не знала! - Да она сама к ним лезет и муллы не по боится, какой уж тут стыд. Ничего, еще накажет ее аллах... Но когда Гульямал, запыхавшись и раскрасневшись от быстрого танца, села на свое место, женщины умолкли и, как ни в чем не бывало, потянулись к чашке |
|
|