"Дэшил Хэммет. Ирония судьбы" - читать интересную книгу автора

оно в смерти. В виске зияла дыра, окруженная темным ореолом ожога.
Револьвер отлетел к стене. Дадли все еще был в пальто и перчатках.
Элоиза с омерзением отвернулась; от такого зрелища ее затошнило. Потом
подошла к стулу и села.
Все кончилось.
Заметив на столе перед собой конверт, адресованный ей и подписанный
бисерным почерком Дадли, она вскрыла его.
Дорогая Элоиза!
Я полагаю, ты права: я неудачник. Я не способен отказаться от тебя,
покуда жив, а потому делаю для тебя лучшее, что могу. Теряя тебя и не
добившись успеха в живописи, я не вижу, ради чего мне жить. Не думай, что
во мне говорит горечь или что я хоть в чем-то тебя упрекаю, дорогая. Я
люблю тебя.
Дадли.
Элоиза прочла письмо дважды; лицо ее раскраснелось от негодования. Как
это похоже на Дадли: оставить письмо и заклеймить ее как виновницу своей
смерти! Ну что ему стоило хоть немного подумать о жене, войти в ее
положение? Хорошо еще, что она нашла письмо. На какие мысли оно могло
навести людей? А потом его бы распубликовали в газетах. Будто она
действительно виновата в его смерти!
Элоиза подошла к старомодному камину, где еще тлел огонек, и бросила
туда письмо. Тут она вспомнила о конверте и также швырнула его в пламя.
Несколько мужчин и старуха - видимо, уборщица - топтались у дверей,
переводя любопытные взгляды с мужчины на полу на стоящую рядом женщину и
обратно. Осмелев, они протолкались в комнату и столпились вокруг Дадли.
Некоторые даже вспомнили его имя. Вошел человек, которого Элоиза знала -
приятель ее мужа, иллюстратор Харкер - и, яростно растолкав столпившихся
вокруг тела, опустился рядом с трупом на колени. Подняв взгляд и заметив
Элоизу, он поднялся на ноги, взял ее за руку и с вежливой настойчивостью
отвел в свою мастерскую этажом ниже, где уложил на кушетку, укрыл одеялом и
оставил. Вернулся он через несколько минут, молча сел в кресло в
противоположном углу комнаты и, посасывая трубку, уставился в пол. Элоиза
тоже села; но о муже Харкер ей говорить не дозволил, за что она была ему
благодарна.
Кто-то постучал в дверь.
- Войдите, - отозвался Харкер.
Вошел грузный мужчина средних лет, цветущее лицо которого
примечательно было встопорщенными черными усами. Снять шляпу он не счел
необходимым, но манеры его были достаточно вежливы - на свой, грубоватый
лад. Представившись сержантом Мюрреем, детективом, он допросил Элоизу.
Она сказала сержанту, что мужа беспокоили неудачи в живописи; что
сегодня утром Дадли казался особенно подавленным; что после его ухода она
обнаружила пропажу револьвера; что, опасаясь наихудшего, отправилась к нему
в студию и прибыла как раз в тот момент, когда несчастный застрелился.
Детектив задал еще несколько вопросов ехидным, но не лишенным
доброжелательности тоном. Она отвечала в целом правдиво, хотя кое о чем
умолчала. Мюррей комментариев не делал, а потом и вовсе перенес внимание на
Харкера.
Харкер, как оказалось, слышал выстрел, но был слишком поглощен работой
и не отреагировал немедля. Затем его встревожила мысль о том, что шум, судя