"Дэшил Хэммет. Как распинали мистера Кэйтерера" - читать интересную книгу автора

других. Я поняла, чего он от меня хочет и за что на самом деле платит, и
сочла это частью своих обязанностей, как если бы он об этом распорядился. С
моей стороны не было нечестным к нему подлизываться и льстить, ведь за это
он мне и платил, но... другого слова, кроме "тошнотворно", не подберу. А
после того как появился Форд, я... не могла этого больше выносить.
Она опустила взгляд на перчатку, которую мяла все это время, потом
снова посмотрела на меня.
- Вы думаете, что я преувеличиваю, да, мистер Тин. Думаете, что я
строю экстравагантную теорию на голом месте?
На самом деле я так и полагал, но мне не хотелось ни высказывать это
впрямую, ни лгать. Покуда я колебался, она заговорила снова:
- Слушайте, я поясню вам, что имею в виду. Эти Трогмортоновы письма -
о первых двух мистер Кэйтерер не сказал мне ни слова, пока не были отосланы
чеки. Он бы так и молчал, если бы я сама не наткнулась на них - точнее
говоря, на третье. Он сделал то, что было для него естественным, -
подчинился этим смехотворным требованиям и выбросил на ветер тридцать пять
тысяч, потому что слишком бесхребетен, чтобы сопротивляться. Спустя полчаса
после того, как я нашла эти письма и поговорила о том, что он собирается по
этому поводу предпринять, он послал за вами и вашим отцом и решил больше не
платить. Вот вам честное слово, мистер Тин, я могла...
- История твоей молодой жизни? - поинтересовался Наджент, помогая
сесть в такси исключительно худой женщине в исключительно короткой юбке.
- Почти, - ответила мисс Бренэм, краснея. - Я рассказывала о мистере
Кэйтерере.
Затем она принялась обмениваться поцелуями и неразборчивыми
приветственными возгласами с худой девушкой, чье имя, как я выяснил, будучи
представлен, было Бетти (предполагаю, Элизабет) Бартуорти.
Здание, у которого все мы выгрузились из такси, оказалось домом
священника, где Наджент с мисс Бренэм и обвенчались. Из пасторского дома мы
на том же такси отправились в обиталище новобрачной - маленький домик на
Четырнадцатой улице. Мисс Бартуорти и я остались в такси, а молодожены
вошли в дом.
- Я так и знала, что она его окрутит, - сказала мисс Бартуорти, когда
дверь закрылась.
- Полагаю, что молодому человеку очень повезло, - вежливо предположил
я.
Мисс Бартуорти намеренно скорчила мне преотвратительную рожу - черты
ее исказились весьма жутким образом.
- Моя дорогая юная леди! - воскликнул я.
Она рассмеялась и отвернулась, глядя на противоположную сторону улицы,
ее тонкие пальцы нервно теребили посеребренного шипастого морского конька
на черной ленточке.
Уловить смысла в ее действиях я не мог и, хотя она в дальнейшем
молчала - даже не глянула на меня, - я почувствовал облегчение, когда,
сбежав со ступенек, к нам присоединились Надженты; его руки были заняты
чемоданами, она махала крупной женщине, стоявшей на верхней ступеньке, не
то смеясь, не то плача.
Мы снова двинулись в путь, на этот раз к пристани; времени оставалось
в обрез.
- Не кажется ли вам, - спросил я, пока мы устраивались в тесном