"Петра Хаммесфар "Могильщик кукол"" - читать интересную книгу автора

во второй половине дня играл в футбольной любительской лиге мужчин старшего
возраста. Эрих Йенсен и Хайнц Люкка приставали к нему с предложениями
присоединиться к СДПГ или ХДС соответственно и в любом случае вступить в
местный совет. Намечалась муниципальная реорганизация, деревне предстояло
войти в состав города Лоберга. Аптекарь и адвокат считали, что совместными
усилиями это можно предотвратить. Однако Якоб никогда не интересовался
политикой и тем более не питал никакого интереса к их закулисным интригам.
Кроме того, у него просто не оставалось свободного времени. Хотя
родители Якоба еще были живы, но отцу уже стукнуло восемьдесят три. Правда,
глядя на старика, ему никто не дал бы его лет. Старый Шлессер был крупным
мужчиной, почти таким же, каким позже станет его внук. В молодые годы он
тоже был несколько грузноват. Старик по-прежнему водил трактор и в одиночку
выполнял почти все работы в хлеву - вплоть до марта 75-го года, когда с ним
случился апоплексический удар.
Мать Якоба, несмотря на возраст, тоже была еще довольно бодрой
старухой. Она вела домашнее хозяйство, ухаживала за курами, заботилась о
внучках Аните и Бэрбель. И присматривала за грудным ребенком, чтобы Труда,
как и прежде, могла помогать мужу в работе на поле.
Под присмотром бабушки, на радость родителям, Бен прекрасно развивался.
На очередной ярмарке, в мае 74-го года, с розовыми щечками и пухлыми,
крепкими кулачками, он уже сидел в детской коляске, опираясь спиной на
подставленные подушки. В глазах Труды светилась гордость, когда она толкала
коляску по рыночной площади, а ее то и дело кто-нибудь останавливал с
разговорами.
В одном из киосков она купила пеструю погремушку, издававшую, если ее
хорошенько потрясти, звук альпийских колокольчиков. Но Бен, испугавшись
шума, отказался трясти игрушку. Однако крепко держал ее в кулаке - в отличие
от Альберта Крессманна, тотчас выбрасывавшего из коляски каждый предмет,
который ему вкладывали в руку.
В сентябре на празднике стрелков Якоб уже на руках пронес Бена по
площади и там, где толкотни было поменьше, поставил на ноги, дав малышу
возможность самому сделать несколько шагов. Труда купила сыну вертушку, с
которой тот, конечно же, не знал, что делать.
В мае 75-го года похоронили отца Якоба, но детей не хотели лишать
маленькой радости, и Бена вместе с Бэрбель решили прокатить на карусели.
Правда, как только карусель тронулась, Якобу пришлось вскочить и снять Бена,
потому что насмерть перепугавшийся малыш начал орать будто резаный.
Догадка, в течение последних месяцев угнетавшая Труду, все сильнее и
болезненнее сжимала ее сердце. Да, Бен научился сидеть, стоять, немного
ходить и издавать несколько непонятных звуков. И больше ничего. Происходило
лишь то, о чем Труда так усердно молилась. Он жил и рос.

* * *

Вплоть до самой смерти в ноябре 76-го года мать Якоба не уставала
повторять, какое счастье, что муж не дожил и не увидел несчастья, постигшего
их семью. Вместе с пожилыми соседками она ломала себе голову, чья в том
вина.
Насколько позволяла память, женщины восстанавливали время,
предшествовавшее рождению Бена. Но ни одна не смогла припомнить, например,