"Ширл Хенке. Сладкое безумие (Глубокая, как река)" - читать интересную книгу автора

перехватило дыхание. Она могла бы утонуть в этих гипнотических глазах,
холодных и беспокойных, как воды Атлантики в штормовую погоду. Незнакомец
был высок, больше шести футов ростом, худощав и чем-то похож на ястреба.
Спутанные, до плеч волосы придавали ему вид человека, которому место скорее
в Сент-Луисском порту, нежели на светском приеме. Темные как ночь и
блестящие как вороново крыло, его волосы были густыми и жесткими. Девушка
непроизвольно согнула пальцы, будто пропуская через них непокорные пряди. С
откровенной чувственностью рассматривая Оливию, он иронически вскинул черную
бровь. Красиво очерченные губы изогнулись в улыбке, скрашивая циничную
жесткость правильных черт лица. Никогда прежде ей не доводилось встречать
мужчину столь броской внешности, явно прекрасно воспитанного и все же
беспредельно дерзкого. В нем сочетались мальчишеское обаяние и скрытая
угроза. Он был в мундире полковника американской армии, но Оливия
подсознательно чувствовала, что эта одежда ему непривычна. Откуда она это
знала? Интересно, испытывала ли мать нечто подобное, когда впервые увидела
отца?
Но прежде чем Оливия успела найти ответы на эти вопросы, улыбка исчезла
и лицо мужчины приняло прежнее выражение отстраненности и твердой решимости.
Он резко отвернулся и направился через зал в другую сторону. Щеки девушки
залил яркий, под стать цвету волос, румянец, и все же она не смогла
заставить себя отвести глаза и продолжала следить за тем, как крадущейся
походкой пантеры незнакомец легко двигается сквозь толпу. Ей следовало бы
рассердиться. Она имела право чувствовать себя оскорбленной. В конце концов,
ведь именно он начал этот обмен горящими взглядами, именно он призывно
улыбался ей - но потом нахмурился, грубо отвернулся и ушел прочь, словно она
на его глазах из прекрасной феи превратилась в отвратительную жабу.
Однако Оливия не чувствовала себя оскорбленной. Она была лишь удивлена
и по какой-то абсолютно непонятной причине ощущала горечь утраты.

2

Пейн, единственный сын Долли Мэдисон, не оправдал ее ожиданий и
отдалился от матери. Вероятно, поэтому она взяла под свое крыло Сэмюэля,
когда он начал работать в качестве специального агента на Томаса
Джефферсона, давнего друга своего отца. Блистательная супруга Джеймса
Мэдисона всегда выступала в роли хозяйки на мероприятиях, которые
проводились от имени президента, и она же была общепризнанным арбитром во
всех спорах насчет социального статуса обитателей столицы еще до того, как
ее муж поселился в Белом доме.
"Нет ни одного мужчины в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти лет,
который не поддался бы очарованию Долли Мэдисон", - подумал Шелби, наблюдая
за тем, как жена президента уверенно шествует по направлению к нему, по пути
обворожительно улыбаясь и обмениваясь приветствиями с гостями, традиционно
заполнявшими по средам ее знаменитый салон. Сама Жозефина Бонапарт не могла
бы собрать в своем доме столь блистательное общество и, уж конечно, не шла
ни в какое сравнение с неподражаемой Долли.
- Наконец-то ты здесь, Сэмюэль. Должна признаться, я до смерти
беспокоюсь всякий раз, как ты отправляешься выполнять очередное опасное
задание. Жизнь солдата так подвержена всяким случайностям, - проговорила
она, на мгновение притянула Шелби к себе, а потом отстранила, дабы любовно