"М.С.Харитонов. Книга о судах и судьях " - читать интересную книгу автора

подсказывает правому правильный ответ (см. No 150).
Ордалии прежде всего служили доказательством правоты или виновности той
или иной стороны на суде, причем доказательством решающим, которому верили
больше, чем любым непосредственным уликам или показаниям свидетелей[xiii].
Таким образом, в известном смысле "божий суд" можно рассматривать как одну
из разновидностей, выражаясь современным языком, судебно-следственного
эксперимента; эпизоды, посвященные ему, относятся к судебному
разбирательству[xiv].
Ордалия, однако, была не просто доказательством и элементом следствия.
Во многих случаях она оказывалась одновременно приговором, совпадала с ним
например, в сказке тонга "Заяц и дуикер", где виновным признавался тот, кто
погиб в результате испытания (свалившись в яму с огнем или сварившись в
котле). Вернее говоря, погибнув, он подтверждал свою вину; исполнение
приговора совпадало с моментом выявления вины. То же нередко происходило при
судебных поединках, которые были разновидностью "божьего суда" и отличались
от обычных поединков тем, что совершались в присутствии третейской
инстанции, которая затем официально формулировала приговор[xv].
Вообще судебное разбирательство и связанные с ним эксперименты могли
быть самыми разнообразными. Тексты, собранные в этой книге, расскажут о
многих поистине мудрых находках судей-следователей. Это и продуманный допрос
обвинителей в библейской легенде о Сусанне и старцах: спрошенные порознь,
под каким деревом застали они Сусанну за прелюбодеянием, старцы дали разные
ответы и разоблачили свою клевету ("Сусанна и старцы"). Это и хитрый замысел
вьетнамского судьи, который созвал на пир всю деревню, чтобы выявить, на
кого не залает собака и кто, следовательно, мог незаметно проникнуть в дом
для воровства ("Тяжба с баньяном"). Это и психологический эксперимент
хакасского бедняка, который заявил, что обмазанный сажей петух крикнет,
когда до него дотронется вор; как и ожидалось, после эксперимента у вора,
единственного руки оказались не запачканы сажей ("Волшебный петух"). Это и
распознавание виновного по следам (микронезийский рассказ "Сикхалол и его
мать"), по жвачке (кхмерская сказка "Как вор украл корову") и т. п.
Судебный эксперимент Соломона (см. No 1) можно назвать "ложным
приговором": судья постановляет рассечь ребенка надвое и уже затем, увидев
реакцию тяжущихся женщин, выносит приговор настоящий. Такой же эксперимент с
"ложным приговором" как элементом следствия мы встречаем и в других
рассказах (No 10, 11).
Чисто сказочная разновидность судебного разбирательства - рассказывание
по ходу его историй, призванных по аналогии подтвердить чью-то правоту или
неправоту. Так, в индийской сказке "О двух мудрых птицах" для разрешения
спора о том, кто коварней и неблагодарней, мужчины или женщины,
рассказывается ряд вставных сюжетов [126, 134]; женщины признаются более
злыми, В ангольской сказке "Кималауэзо" варьируется знаменитый библейский
сюжет о Иосифе Прекрасном: мачеха пытается соблазнить пасынка, но, потерпев
неудачу, обвиняет его в покушении на убийство. Перед судом юноша молчит, но
старейшины рассказывают царю целый ряд историй, подтверждающих коварство
женщин, и тем психологически подготавливают правильное решение, а затем и
сам обвиняемый" заговорив наконец, подтверждает свою невиновность [56, 20].
В аналогичной персидской истории визири целых семь дней увещевали подобными
рассказами царя, уже приговорившего невиновного юношу к казни, пока,
наконец, тот сам не прерывает обет молчания [50, 73]. Объем таких