"Джоанн Харрис. Спи, бледная сестра " - читать интересную книгу автора

недрах. Разрежьте яблоко и увидите внутри Звезду, в которой покоятся семена
проклятия. Бог знал это уже тогда, всезнающий и всевидящий. Как он, должно
быть, смеялся, вынимая ребро из тела спящего Адама! Даже сейчас мне кажется,
что я слышу его смех... и в темноте плюю и проклинаю свет. Двадцать гранов
хлорала, чтобы купить Твое молчание.


9

Две недели я довольствовалась тем, что смотрела на него и ждала. Моз
являлся мне в снах, наполняя их волшебными фантазиями. Просыпаясь, я каждый
день видела его. Я жила в теплом и прекрасном забытьи, как спящая принцесса,
ждущая поцелуя, и безоговорочно ему доверяла. Я видела, как он смотрит на
меня. Я знала, что он придет за мной.
Шли дни, Генри снова стал работать в студии. Он уже сделал достаточно
этюдов и торопился перенести сюжет на холст. Он раздумывал, не использовать
ли меня в качестве натурщицы для Дамы Пик, но Моз, незаметно мне подмигнув,
резко возразил, что я "не в его вкусе". Генри не знал, оскорбиться ему или
успокоиться, он лишь слегка улыбнулся тонкими губами и обещал "поразмыслить
об этом". Моз ходил с ним в студию, и некоторое время мы не виделись, но
образ его никогда не покидал моих дум.
С каждым днем я чувствовала себя все лучше и принимала все меньше
опиумной настойки, которую приносил Генри. Однажды вечером он обнаружил, что
я выбросила лекарство, и страшно рассердился. Как же я поправлюсь, кричал
он, если не слушаюсь его? Я должна пить лекарство трижды в день, как хорошая
девочка, а иначе у меня опять появятся нездоровые фантазии, ночные кошмары,
и я буду годна лишь на то, чтобы бездельничать. У меня хрупкое здоровье,
говорил он, а разум ослаблен болезнью. Я должна хотя бы попытаться не быть
для него обузой, особенно теперь, когда его работы наконец завоевывают
признание.
Я покорно согласилась, пообещала каждый день гулять до церкви и обратно
и регулярно принимать лекарство. С тех пор я всегда следила, чтобы уровень
настойки в бутылочке равномерно уменьшался, - я поливала ею араукарию на
лестнице трижды в день. Генри ни о чем не подозревал. Из студии он
возвращался почти веселым, работа над картиной шла очень хорошо, хотя и
медленно, сообщал он мне, а Моз позирует ему часа по три в день. Генри
работал до вечера. Становилось все теплее, и после обеда я совершала долгие
прогулки по кладбищу. Пару раз Тэбби составляла мне компанию, но у нее было
слишком много работы по дому, чтобы постоянно меня сопровождать. К тому же я
сказала ей, что хожу только до церкви, со мной не может ничего случиться, и
теперь, когда зима закончилась, я чувствую себя гораздо лучше. Три или
четыре раза я ходила одной дорогой - от Кромвель-сквер, по переулку
Свейнз-лейн и вниз с холма на кладбище, к церкви святого Михаила. С того
дня, как у меня случилось видение, - того самого дня, когда я потеряла
ребенка, - я чувствовала странную связь с этой церковью, мне хотелось пойти
туда одной и вновь пережить эту целеустремленность, это откровение. Но я ни
разу не возвращалась - только по воскресеньям, вместе с Генри. После того
как Уильям отправился в Оксфорд, за мной присматривали еще строже. Я не
осмеливалась ни на секунду снять маску.
Но теперь я была будто на каникулах. Отлучки из дома доставляли мне