"Синтия Хэррод-Иглз. Длинная тень ("Династия Морлэндов") " - читать интересную книгу автора

единственным наследником поместья Морлэндов. Мартин был очень симпатичен
Хьюго. Этот тринадцатилетний юноша был невысок, изящен, темноволос, смугл и
голубоглаз. Тихий и спокойный, с обаятельной улыбкой, он ценил тонкий юмор.
Все любили Мартина, а Хьюго просто им восхищался и очень ценил его мнение, а
потому, хоть и никак от него не зависел, всегда вел себя с оглядкой на
сводного брата. Мартин замечал это, как и все прочее, - он был очень
наблюдательным мальчиком - и слегка удивлялся. Хьюго был ему симпатичен, но
не более остальных, с кем приходилось иметь дело, независимо от их положения
в обществе. Вся его любовь была отдана младшей сестре Мэри-Маргарет, которую
все называли Дейзи. С самого ее рождения он был страстно и беззаветно предан
ей. Теперь Дейзи уже исполнилось одиннадцать, и она быстро взрослела. Это
была живая и очень симпатичная, высокая, ширококостная блондинка. Мартин уже
начинал опасаться, что рано или поздно им придется расстаться. Он делал вид,
что не видит ужасной перспективы ее грядущего замужества, надеясь избежать
этого каким-нибудь чудесным образом, полагая, что все устроится само собой и
они всегда будут рядом, потому что Дейзи была его забавой, его заботой, его
протеже, его любовью. Юношу очень беспокоило то, что в последнее время Дейзи
все более и более отдалялась от него, как духовно, так и физически.
Наставник Мартина, отец Сент-Мор, и родной отец не раз намекали ему на его
чувства. Берч же в свойственной ей грубоватой манере просто сказала, что
пора оставить Дейзи в покое и обратить внимание на других девушек, на одной
из которых он мог бы впоследствии жениться. Но все их речи не достигали
цели, потому что для Мартина весь мир был четко поделен на две части: в
одной были он и Дейзи, в другой - все остальные.
Наконец двери столовой открылись, и все, под предводительством короля с
Аннунсиатой об руку, вошли в залу. Дети, следуя подсказкам Доркас и Берч,
сделали наиглубочайшие реверансы и поклоны, а король, обожавший детей,
подошел к ним и побеседовал с каждым, после чего с улыбкой взял
новорожденного из рук Берч и показал всем присутствующим со словами:
- Вот перед нами юный виновник сегодняшнего торжества. И да благословит
его Бог, и пусть он будет радостью и гордостью своих родителей.
Собравшиеся отреагировали шепотом одобрения; почетные гости прошли
вперед и с восторгом отметили красоту младенца, и лишь некоторые из них
заметили остальных детей. Принц Руперт, как и король, ласково поговорил с
каждым из детишек, ведь он был их крестным отцом и они знали и любили его.
Потом младенец снова заплакал, и Аннунсиата отправила их в детскую комнату,
чтобы продолжить прерванный прием.
Позднее, ночью, когда Аннунсиата и Ральф, наконец-то, остались одни и
готовились отойти ко сну, он спросил, довольна ли она приемом.
Аннунсиата, сидя перед зеркалом и расчесывая длинные, густые волосы,
улыбнулась своему отражению и сказала:
- По-моему, фейерверк был недурен.
Ральф подошел к жене, взял из ее рук расческу и продолжил медленно
расчесывать ее волосы. От этого прикосновения Аннунсиата ослабела, и мысли
унеслись куда-то вдаль...
- И это все, что ты хочешь мне сказать? - спросил он с улыбкой. - Что
фейерверк был недурен?
- А что еще я должна сказать? - лукаво ответила она.
-Ты принимала здесь самых именитых людей государства: короля, его брата
и кузена. А ты взволнована не более, чем если бы это был обыкновенный