"Синтия Хэррод-Иглз. Длинная тень ("Династия Морлэндов") " - читать интересную книгу автора

трижды горечь утраты постигала ее. Маленькие Ральф, Эдуард и Чарльз - все
они жили не более нескольких недель; в прошлом году она снова зачала, и
Ральф умолял ее быть очень осмотрительной, тихо сидеть дома и не
перевозбуждаться. Аннунсиата же с самого первого дня беременности поступала
наперекор его советам, будто подставляя себя под очередной удар судьбы.
Последней причудой была эта поездка в Лондон ко двору, как только она
узнала, что король вернулся из Виндзора. Ральф спорил и сопротивлялся до
последнего, но она лишь смеялась странным диким смехом и единственное, что
ему оставалось, - сопровождать ее, чтобы суметь предотвратить худшие из
последствий, если, не дай Бог, что случится.
Иногда он думал, что жена просто не представляет, насколько опасно
путешествие под проливными августовскими дождями в экипаже, порой
застревающем в грязи до самых колес, что заставляло лошадей беспрерывно
ржать и дергать его при нескончаемых попытках вытянуть из грязи. Как она
могла на такое пойти? Аннунсиата была одной из лучших наездниц графства и
провела в экипаже едва ли десять часов за всю жизнь. Во время поездки он
неоднократно видел, как жена закусывает губы, сжимает зубы, зеленеет и
отворачивается от него, чтобы не выдать, насколько для нее неудачна
ситуация. Много раз по вечерам он добывал горячую воду, купал ее, как
ребенка, а затем, дрожащую и безмолвную, укладывал в постель, прикладывая
горячие кирпичи к стопам. И было маленьким чудом, что она смогла заняться
делами, как только они приехали в Баллинкри-хаус. Другим же чудом было то,
что ребенок, хоть и родившийся до срока, выглядел крепким и здоровым.
Сейчас Аннунсиата казалась очень живой и счастливой, болтая с королем,
не выказывая и тени смущения или женской стыдливости, будто это она была его
младшим братом, а не тот женоподобный субъект, с которым приходилось
беседовать Ральфу. Ему все еще было не по себе в таком блестящем окружении
наиболее выдающихся и титулованных особ лондонского высшего света. Длинный
зал с современной обстановкой и редкими сокровищами был для него не столь
подходящим фоном, как солидные темные панели Морлэнда; ему казалось, что он
здесь неуместен и остальные гости считают его неотесанной деревенщиной.
Ральф чувствовал это по их взглядам, по тому, как они называли его жену
графиней, по отрывкам подслушанных разговоров.
И в некотором роде они были правы - он действительно был не у места.
Ральф терпеть не мог Лондон с его запахом, искусственным очарованием и
ограниченным пространством. Он любил открытые небеса, сладкий и свежий
ветер, поля и холмы, и единственной причиной, заставляющей его ежегодно
посещать этот город, было нежелание расставаться с Аннунсиатой. Ему хотелось
бы, чтобы Йоркшир стал для нее всем. Он знал, что она любит Морлэнд, как и
он, что ей необходимо проводить там часть года, чтобы восстановить и
обновить силы; но Лондон с его более экзотическими развлечениями был нужен
ей не меньше, - и Ральфа печалил тот факт, что жена чувствовала себя здесь
настолько же уютно, насколько он - не в своей тарелке.
Внезапно Ральф понял, что герцог задал ему вопрос и ожидает ответа, и
почувствовал, насколько он невежлив, игнорируя своего царственного гостя.
- Прошу прощения, ваша светлость, - произнес он в глубоком смущении, -
я боюсь, что не совсем уловил...
Если принц Джеймс и был шокирован, на его красивом анемичном лице это
никак не отразилось. Он поднял бровь и спокойно сказал:
- Все в порядке, Морлэнд. Здесь так шумно. Должно быть, Господь в своей