"Синтия Хэррод-Иглз. Темная роза ("Династия Морлэндов" #2) " - читать интересную книгу автора

кровать, пристально вглядываясь в лицо - она не могла покинуть его вот так!
Ее лицо оставалось прежним, казалось, что она еще здесь. Он снова прижал ее
к себе и стал трясти, словно это могло вернуть ее к жизни.
Текло время, унося его все дальше и дальше от того момента, когда она
покинула его. Она осталась позади, а мир, и он вместе с ним, двигался
вперед, и ее тело уже не могло ощутить его прикосновений. Пламя свечи
заморгало - нужно было убрать нагар. Он задул свечу и положил ее тело на
кровать, потом неуклюже поднялся. Во тьме слышалось только дыхание мальчика.
Пол обошел кровать и пошарил во мраке, пока не отыскал его руку:
- Идем, - сказал он.
Мальчик сначала слегка упирался, но потом встал и последовал за ним.
Из-за летней жары тела умерших от чумы приходилось хоронить сразу же,
без обычных церемоний, но после того, как эпидемия пошла на спад, была
совершена общая месса за упокой душ всех жертв этой заразы. Морлэнд казался
тихим и безлюдным, и немногие его жители провожали в последний путь умерших:
Джека и Бел, Эдуарда и Мэри, Джеки и Дикона, мастера Филиппа и множество
слуг и... да, и Анну. Она погибла от удара, а не от чумы - видимо, сказалось
перенапряжение последних дней. Она вообще-то не очень хорошо себя
чувствовала после того, как Пол избил ее. Будь жив мастер Филипп, он сказал
бы, что смерть была ее благим избавлением.
Но посторонних плакальщиков хватало - друзья Джека со всей страны
приехали отдать ему последний долг. Пол глубоко переживал смерть Джека и был
рад этим гостям. Среди них оказалось немало важных персон: сэр Томас Болейн,
его сын Джордж, сэр Джон Сен-Мор, известные благородные купцы с запада -
лорд Дакр, лорд Боро; граф Эссекс, потомок сестры Йоркского герцога Ричарда,
и, разумеется, сэр Томас Парр, приехавший из Лондона, чтобы забрать назад
Нанетту.
Нанетта внешне спокойно встретила известие о смерти родителей, но
внутри она глубоко страдала, еще сильнее из-за того, что не хотела показать
свое горе. Глядя на нее, Пол радовался, что ее забирают в Кентдейл к
подругам и учебе, - будет лучше, если она переживет все это вдалеке от
родных мест. Нанетта тоже была рада - этот дом перестал быть ее домом, и она
думала о Кентдейле, как пленник о свободе. Она стала почти взрослой - ее
любимый папа умер и забрал с собой из этого мира всю любовь. Она была уже не
ребенок, и если ей доведется полюбить, то эта любовь будет непростой и
нелегкой. Теперь любое счастье для нее будет иметь оттенок печали.
Накануне отъезда Нанетты вся семья собралась в главном зале, вместе с
Томасом Парром и семьей Баттсов - Джоном, Люси, их шестилетним Бартоломью и
семилетним Джоном. Тут был и Адриан - после трагедии Пол поселил его снова в
Лендале, теперь он должен был жить у Баттсов и посещать школу, пока Пол не
приищет ему места ученика или еще что-нибудь подходящее. Мальчик оказался
очень смышленым, и Пол подумывал о том, что он неплохо бы смотрелся юристом.
Адриан держался в стороне от остальных, как и следовало, учитывая
двусмысленность своего положения, и по возможности стремился оказаться в
тени. Но если он был на освещенном пространстве, его глаза, горящие как
угольки, непрерывно следили за отцом.
- Итак, Нанетта, завтра ты возвращаешься в Кентдейл, - обратился Пол к
бледной девочке в черном. Нанетта вообще представляла собой сочетание только
черного и белого - ее волосы темнотой соперничали с ее траурной одеждой, а
лицо было бледнее ее белого накрахмаленного чепца. - Ты должна прилежно