"Синтия Хэррод-Иглз. Темная роза ("Династия Морлэндов" #2) " - читать интересную книгу автора

учиться и упорно трудиться, быть послушной, чтобы стать приличной молодой
женщиной. - Нанетта послушно склонила голову, и Пол продолжил более низким
тоном: - Через несколько лет тебя уже можно будет выдать замуж. Я полагаю,
что твой отец при первой же возможности нашел бы тебе пару. Не опасайся - я
исполню за него этот долг. - Он оглядел собравшихся, смотревших на него. -
Перед всеми вами я клянусь, что буду отцом детям Джека, и они не будут
нуждаться ни в чем. Когда придет время, я обеспечу их надлежащим приданым и
найду подходящие пары. Я считаю это своим священным долгом.
Пол перевел глаза на Нанетту, выжидательно смотревшую на него, и
несколько виновато улыбнулся.
- Верь мне и отныне считай меня своим отцом, - объявил он. - Джек был
моим братом, и я позабочусь о тебе и твоих сестрах.
Она кивнула и, подчиняясь безотчетному импульсу, подошла к нему и
обняла, он на мгновение сжал ее в объятиях. В каждом из них жило свое горе,
и в этот момент они распознали его друг в друге.
На следующий день сэр Томас Парр с Нанеттой и слугами ускакал по
направлению к Кентдейлу, отбыли и другие гости. Теперь Полу нужно было
сделать еще одно дело, прежде чем вернуться к нормальной жизни и привыкать к
одиночеству. Урсула не была похоронена на Морлэндском кладбище - даже при
всей любви к ней Пол не мог так оскорбить родовую честь. Он похоронил ее в
тихом уголке кладбища при Св. Троице и завалил могилу цветами, которые в
народе называли медвежьими ушками.
Но память о ней в доме, хозяйкой которого она могла бы стать, сложись
жизнь иначе, должна была остаться. Пол призвал каменщика и дал ему
соответствующие инструкции. Удивленный каменщик повиновался - не его дело
задавать вопросы, а если к тому же приказывал мастер Пол-француз Морлэнд, он
обязан был исполнить приказ. Поэтому в стене часовни, около которой Пол
обычно становился на молитву, был вырезан силуэт медведицы - маленький,
чтобы не нарушить другие обеты. Но теперь, когда Пол сидел, слушая слова
мессы, или был погружен в молитву, его пальцы могли гладить барельеф в
стене, как некогда он гладил живую женщину. Больше ничто не могло заполнить
образовавшуюся в его душе пустоту.

Главный зал замка был переполнен, в нем стоял густой запах немытого
человеческого тела, так как на заседании манориального суда присутствовали
все арендаторы и слуги. Пол относился к своим сеньориальным обязанностям
весьма серьезно, в отличие от южан, которые, говорят, уже не придерживались
старых феодальных традиций, и сеньориальная система уходила в прошлое.
Северяне гордились тем, что поддерживают старый порядок, и даже хвалились
хорошими отношениями со своим сеньором.
Правда, большинство крестьян в Морлэнде были свободными - в поместье
осталось только двое настоящих крепостных, два старика-брата, жившие в
хижине на краю выпаса. Они никогда не были женаты, и соседи считали их
немного... простоватыми, крестьяне их называли "аборигенами". Никто не знал,
сколько им лет, никто не помнил их родителей, они стали просто частью
пейзажа.
Большинство крестьян были добровольными арендаторами и испольщиками, и
было даже несколько контрактников, обрабатывавших полоски земли в Шоузе и
Уотермиле, появившихся совсем недавно, так как эти части имения управлялись
по-современному. Остальные крестьяне не любили и презирали их за то, что их