"Синтия Хэррод-Иглз. Темная роза ("Династия Морлэндов" #2) " - читать интересную книгу автора

передай от моего имени, что я хотел бы видеть их за ужином. Мне нужно побыть
одному.
- Я понимаю, иди и помолись, это успокоит тебя.
"Успокоит? - подумал Пол. - Мне самому никогда не достичь покоя". Но
есть место, которое всегда хранит покой. Тишина часовни, казалось, была
готова принять смятение простого смертного, и здесь Пол, окруженный
семейными надгробиями, надеялся найти самого себя и смысл своей жизни. Здесь
были мемориальные доски братьев и сестер Ричарда, умерших еще до рождения
Пола, отца Ричарда, которого не помнил сам Ричард, и матери Ричарда, которую
мог припомнить Пол. "В Господе нет Смерти", - гласили слова над двойным
надгробием. Были надгробия и других членов рода: Джека, Эдуарда, Мэри, Бел
Баттс, маленьких Джеки и Дикона - никто не был забыт. В свое время здесь
появится и его надгробие, и будущие представители рода будут созерцать его,
пытаясь представить себе, каким он был, Пол?
Через него текла жизнь, которая началась задолго до него и продолжится
после него - Пол был всего лишь ее носителем, передатчиком, звеном в длинной
цепи, частью узора, видеть который целиком не дано ни одному смертному. Вот
что имело значение и в чем следовало найти успокоение. Его пальцы сами собой
начали гладить маленький барельеф медвежонка. И ее жизни тоже - возможно, в
этом было оправдание и ее жизни и смерти. Теперь и он с трудом мог
припомнить, как она выглядела, он помнил только, какое чувство он испытывал,
глядя на нее. Может быть, дядюшка Ричард прав - это то, чего ему не хватало.
Покойся в мире, медвежонок. Покой, подобно бальзаму, медленно обволакивал
его раны - он понимал, что это ненадолго и случается не часто, однако в этом
месте он мог его обрести, и этого было достаточно.
Пол встал на колени и сложил руки в молитве, повторяя знакомые слова
"Отче наш", которые успокаивали его душу и зачаровывали ее, как зачаровывает
птицу мелодия дудки птицелова, пока она совершенно беспечно не садится на
его руку.

Этот год был удачным для Нанетты. Конечно, прошло много времени, прежде
чем она смогла забыть случившееся, и еще дольше перед ней стояло несчастное
лицо Пола, тревожащее ее в минуты одиночества, но жизнь при дворе была столь
весела и разнообразна, а люди, составлявшие кружок, центром которого были
она и Анна, так блестящи и остроумны, что это помогло ей справиться с болью.
Кроме того, этот кружок скоро расширился, включив в себя самого короля и его
неразлучных спутников, графа Саффолка и Хэла Нориса, а когда придворные
перестали нервничать и примолкать в присутствии августейшей особы, то даже
стали гордиться своей значимостью.
Всем было ясно, что король ухаживает за Анной с гораздо большей
страстностью, чем обычно, и Том много раз делился с Нанеттой опасениями, что
Анна сама не понимает опасности своего положения. Насколько это позволяла
ситуация, Том осмеливался выступать в качестве соперника короля, а король,
любивший его почти так же, как Хэла, относился к этому снисходительно. И
когда Том пытался спасти Анну, она, в свою очередь, защищала его перед
королем, заявляя со свойственной ей прямотой, что она не любит Тома, как и
самого короля.
Нанетта проводила много времени с Томом, пока Анна была занята своим
венценосным поклонником, и постоянно пыталась успокоить его, говоря, что
Анна не собирается становиться любовницей короля. Нанетта временами пеняла