"Синтия Хэррод-Иглз. Концерт для скрипки со смертью" - читать интересную книгу автора

красном бикини. Ее рука лежала на плече неизвестного, она смеялась, глаза ее
были сощурены от изумления или блеска моря, голова откинута назад так, что
черная волна подстриженных волос обнажила шею. Другая ее рука была откинута
в сторону - может, чтобы удержать равновесие - и четким силуэтом выделялась
на фоне темно-голубого моря, как маленькая белая летучая рыбка. Вид у нее
был такой, как будто для нее в этом мире не существовало никаких забот;
невинность ее молодости, казалось, демонстрировала всем, какой молодость
должна была бы быть, но какою она редко бывала в действительности.
Слайдер жадно рассматривал снимок, стараясь изгнать из памяти
воспоминание о маленьком брошенном теле, мертво лежащем в темной и грязной
пустой квартире. Убита. Но почему? Маленькая, похожая на летучую рыбку рука,
протянутая навсегда сквозь время на этом случайном снимке, улеглась в конце
концов на старых выщербленных досках пыльного пола. Она была так молода и
хороша собой. Что же она могла такое знать или сделать, что должно было
повлечь за собой смерть? Несправедливо, нет, несправедливо. Она смеялась ему
с фотографии, а он знал ее только мертвой.
В единственной вещи он был твердо уверен - за этой смертью стояла
организация. Это было плохо для него: если они работали хорошо, то они могли
предвосхищать его догадки и опережать его все время. Но как бы хороши они ни
были, когда-нибудь они должны сделать ошибку. Милосердный Господь следил за
этим - одна ошибка, чтобы дать хорошим парням шанс, таково было правило.
Конечно, была и логическая причина этому - преступники всегда действуют,
будучи ограниченными во времени, а у следователей времени для расследования
неизмеримо больше, но Слайдер в любом случае верил в милосердие Божье. Он
должен был в него верить, чтобы мир, в котором он жил, вообще имел смысл.
Атертон не проявил к фотографии никакого интереса, но очень пристально
глядел на скрипку. Он вынул ее из футляра, бережно повернул обратной
стороной к себе и нерешительно произнес:
- Шеф? - Слайдер посмотрел на него. - Я думаю, эта скрипка может
оказаться кое-чем весьма особенным.
- Что ты имеешь в виду?
- Я не эксперт, но на ней написано "А. Страдивариус".
Слайдер уставился на него во все глаза.
- Ты хочешь сказать, что это - скрипка работы Страдивари?
- Я не эксперт. - Атертон пожал плечами. - Это может быть подделкой.
- Может быть. Но если бы это была знаменитая... - Слайдер отметил про
себя, что, как он замечал и раньше, даже под влиянием стресса Атертон
продолжал выражаться с обычной своей грамматической правильностью.
- Да, если б была... - согласился он. Одна ошибка. Может, это и была
ошибка?
- Возьмем ее. Проверишь, - решил он. - Проверишь, сколько она стоит.
Но, ради Бога, будь с ней осторожен.
- Скажите это своей бабушке. - Атертон благоговейными руками уложил
скрипку в футляр. - Что теперь?
- Я собираюсь повидать ее ближайшую подругу. Ты же понимаешь, мы еще не
нашли ближайших родственников, спасибо инспектору Петри. Значит, меня ждет
"Барбикан".
- Хотите, я поеду с вами? Концертные залы больше моя область, чем ваша.
- Тем более полезно для меня будет расширить мой опыт. Перемена ролей.
- Это опасно, - заявил Атертон. - Ваши чувства могут подвести вас.