"Брет Гарт. "Старуха" Джонсона (Авт.сб. "Трое бродяг из Тринидада") (Детск.)" - читать интересную книгу автора

год как померла.
- Но разве тут у вас нет ни одной взрослой женщины?
- Нету.
- Кто же заботится о тебе и обо всех детях?
- Я.
- Ты - и еще твой отец, так?
- Отец и двух дней кряду дома не бывает, да и то только ночует.
- И весь дом остается на тебя?
- Да, и счет лесу тоже.
- Счет лесу?
- Ну да, по скату спускают бревна, а я их измеряю и веду счет.
Тут я вспомнил, что по дороге сюда миновал скат - место, где по
косогору скатывались в долину бревна; очевидно, Джонсон занимался тем, что
валил деревья и поставлял на лесопилку.
- Но ты еще мала для такой работы, - сказал я.
- Мне уже шестнадцатый пошел, - серьезно ответила девочка.
По правде говоря, определить ее возраст было нелегко. Лицо потемнело от
загара, черты не по годам резкие и суровые. Но присмотревшись, я с
удивлением заметил, что глаза ее, не слишком большие, почти неразличимы в
тени необыкновенных ресниц, каких я никогда прежде не видывал. На редкость
черные, на редкость густые - до того, что даже спутывались, - они не
просто окаймляли веки, но торчали мохнатой щетинкой, из-за которой только
и виднелись блестящие черные зрачки, яркие, словно какие-то поросшие
пушком горные ягоды. Странное, даже чуть жутковатое сравнение - его
подсказали мне обступившие нас леса, с которыми причудливо сливался облик
и взгляд этой девочки. И я шутливо продолжал:
- Не так уж это много... но скажи, может быть, твой отец называет тебя
иногда старухой?
Она кивнула.
- Вы, стало быть, приняли меня за маму?
И улыбнулась. У меня полегчало на душе, когда я увидел, как ее не по
годам усталое и трогательно серьезное лицо смягчилось, хотя глаза при этом
совсем скрылись в густой чаще ресниц, и я продолжал весело:
- Что ж, ты так заботишься о доме и семействе, что тебя и вправду можно
считать старушкой.
- Стало быть, вы не говорили, чтоб Билли помер и лег в могилу к маме?
Ему только померещилось? - спросила она еще чуточку подозрительно, хотя
губы ее уже вздрагивали, готовые к улыбке.
Нет, ничего такого я не говорил, но, конечно, мои слова могли
преломиться в воображении малыша и обрести столь зловещий смысл.
Девочка, видно, смягчилась, выслушав мои объяснения, и снова
повернулась, чтобы уйти.
- Спокойной ночи, мисс, - сказал я. - Понимаешь, твой отец не сказал
мне, как тебя зовут.
- Кэролайн.
- Спокойной ночи, Кэролайн.
Я протянул ей руку.
Сквозь спутанные ресницы Кэролайн посмотрела на протянутую руку, потом
мне в лицо. Быстрым движением, но не сердито оттолкнула мою руку.
- Вот еще, глупости, - сказала она, словно отмахнулась от кого-нибудь