"Ко Харуто. Родник (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

Нет ничего удивительного в том, что спрос на комнаты был достаточно
велик. Во время бомбежек сгорело много домов, и мест для любовных свиданий
заметно поубавилось.
Я и удивлялся, и сердился на вдову Исидзима за то, что она решилась
открыть такой промысел. Дом Исидзима, вплотную примыкавший к нашему, казался
гораздо ближе, чем номера Суда, расположенные через проулок и выходящие на
заднюю стену нашего дома. Естественно, все, что происходило рядом, и
воспринималось острее.
- В таком квартале, как наш, - и открыть дом свиданий! Да что она себе
позволяет! - ворчал я.
- Но ведь ей же одной надо двух сыновей поднять. Все соседи это
понимают, вот и помалкивают, - урезонивала меня Хироко.
Я, кажется, начинал испытывать к вдове то же чувство, что покойная
госпожа Итихара питала к Суда. Чувство было такое, будто лично мне нанесли
оскорбление.
- С одной стороны номера Суда, с другой теперь еще новый притон. Просто
некуда деваться!..
Однако по здравом размышлении я тоже решил не поднимать особого шума.
Как-никак и мы ведь жили на продуктах с черного рынка.
Между тем жена Такэмото, того самого, о котором Хироко упоминала,
нахваливая его бомбоубежище, посреди всего этого бедлама тихо и незаметно
угасла. Во всяком случае, так я воспринял ее смерть, хотя сам и не был у
ложа в тот час, когда бедняжка испустила дух.
Забор, отделявший особняк Такэмото от наших пятистенков, давно
завалился - вместо него стояли в ряд десять-двенадцать криптомерии. Между
деревьями виднелись земляная насыпь над бомбоубежищем и ведущая вниз
лестница.
Дом Такэмото занимал передний угол в четырехугольнике, где задний угол
был занят домом Итихара. Черный ход выводил со двора Такэмото на дорогу,
которая огибала весь четырехугольник. Прямо за этим блоком домов начиналось
поле, и копать здесь щель как будто бы было ни к чему, но после того, как
поблизости стали взрываться фугасы и зажигалки, хозяева все-таки построили
убежище в обширном саду.
Такэмото, по слухам, был большой шишкой в одной целлюлозно-бумажной
фирме. Он был хилого сложения, сутулый, ходил вечно сгорбившись - словом,
был полной противоположностью грузному Суэнага.
Я много раз видел жену Такэмото, одетую в рабочие шаровары. Казалось,
она всегда ходит опустив глаза. Не припомню, чтобы мне довелось слышать ее
голос. Кроме двух ее сестер, в семье жила еще сестра самого Такэмото, но
держались все пятеро очень замкнуто, вели тихую, обособленную жизнь.
Говорили, что жена Такэмото заболела давно. Хотя их семейство почти ни
с кем не общалось, Хироко все разузнала у бакалейщицы, жившей по дороге на
станцию. Такэмото частенько заходил к ней за сигаретами.
Хироко приняла известие о смерти жены Такэмото довольно равнодушно.
Соседи тоже делали вид, как будто ничего не произошло. Мне поначалу это
представлялось странным, но потом я вспомнил обо всех предшествующих
смертях.
"Может быть, - размышлял я, - от звона гитары, от кричащих тряпок
размалеванных девиц, которые шлялись в дом Исидзима и в номера Суда, - от
всех этих прелестей нашей жизни у людей голова пошла кругом и привычные