"Джеймс Хэвок. Мясная лавка в раю (английский андеграунд) " - читать интересную книгу автора

вычерпывать ложкой горячие яйца, чтоб те растопили, как угли, ее мерзлую
вульву. Другая развалина, раскорячась на крыше ближайшей лачуги, раздвинула
ягодицы, чтоб облегчиться без помех веревочной лестницей из свалявшихся
жопных волос. Гоблины, эльфы со вставшими членами, духи, рожденные
скиснувшей рвотой и жаждой летать - все они лезут наверх, чтоб нырнуть в
ожидающий зев, калейдоскоп из опарышей. Третья старуха, сев по-турецки в
тесном дверном проеме, наизнанку вывертывает черную кошку и срет на нее,
отрывает ей шею и берется наяривать строгий ноктюрн на параболе ребер,
удваивая весь вой.
Они вращают над кострами манекенов на вертелах, бросают кастеты в котлы
с тушеными осами, делают гриль из печенок, замаринованных в гоноррейном иле.
Кто-то занят накаливаньем утюгов и ножей для клейменья; другие танцуют
маниакальный гавот, скача вкруг центрального алтаря, покрытого масками
крабов и крыльями раков, коноплей и кадильницами с канцерогенной начинкой.
Полощут горло желчными камнями, карают собственные груди петушиными когтями,
колотят землю косами, рогатящими жженые влагалища.
За пределами этой гробницы болезни лежит игровая площадка жертвенных
смоляных лялек. Ночь за ночью, одну за другой, их ловят арканами хваткие
клиторы и безжалостно тащат в жадные пиздочелюсти прыщевых сифилид; коровьи
миазмы мешаются с вонью асфальтовых слез.
Повсюду лесные чащобы, что корчатся, переплетаясь. Тли тают в грезах,
глисты зачарованы; это шпионы ретроспективной суки. Грибовидные гланды и
хохот гигантской фауны провозглашают пришествие звездоносного всадника -
Великого Мастера Уничтожения на боевом жеребце из горящего кала.
Пизда Зла имеет тринадцать сегментов. Исход старых ведьм, фаланга из
шанкров, плывущих по морю из смегмы, грязь купоросов. Эскорт ее составляют
текучие каннибальные древодемоны, овощи-эктоморфы, растущие из подсознания
клубней. Взорванные желудочки развратничают с наростами, блуждающими
помоями, ползающими беседками из наперстянки и тсуги. Вонь визжащих друзей в
изобилии; вон одна ведьма харкает слизь атрофированной саранчи, другая
беременна стухшими головами кротов, третья тащит цепями ревущую рысь, чье
безногое тело - единая куколка легкого. Это цирк вороноглавых собак,
огнедышащих раков, плотоядных девятиногих телок, пустельговых макак, пиздец.
Верховная Ламия подпирает плечом ядовитых проказных нетопырей, обрамляя
симфонию лицевых сарком сползшей плотской прической, живые свиные хвосты
привиты к общипанной лысине. Ее груди - впалые, кариозные клапаны, вмятые
под лопатками, миниатюрные вепри-циклопы гнездятся во всех их термических
трещинах. Волосная межзвездная молния бьет в мерцающий щелочной глазной шар,
его радужка распадается, будто головоломка, на водопад возбужденных маков,
андрогинных алмазов, перистальтику пихт. Лобковое жерло экстрасенсорного
рога льет сигнальный потоп полыхающих губных шифров, колец нарколепсии
черного золота, клейкий круг из гипнозов и концентрических трансов,
психотических менструаций. Чистая злоба рвет свой яйцевидный покров, моллюск
горбатого блеска, набухший, живородящий. Порочное зло, что срывает листву и
несет радиацию, вулканизует природу и превращает животных в амеб, амеб - в
клиновидную пемзу, что шепчет предательство.
Принцы тьмы в ледяных мавзолеях, встав из тысячелетнего сна, умирают,
как жертвы капризов карты Таро в виде кольчатого червя, судьба стала просто
случайным бросаньем фабричных труб. Все святыни отвергнуты. Слепые трещащие
смоляные ляльки несутся вперед на железных виселицах, обоняя прелестные