"Фридрих Август фон Хайек. Индивидуализм" - читать интересную книгу автора

подчеркнуть, что, помимо простого принуждения к соблюдению норм гражданского
и уголовного права, у государства есть дополнительные (причем
ненасильственные) функции и они вполне поддаются оправданию с точки зрения
индивидуалистических принципов.
Остается, однако, один момент, который я уже упоминал, но который столь
важен, что на нем следует остановиться особо. Он состоит в том, что любой
работоспособный индивидуалистический порядок должен быть построен таким
образом, чтобы не только относительное вознаграждение, ожидаемое индивидом
от того или иного употребления своих способностей и ресурсов,
соответствовало относительной полезности результатов его усилий для других
людей, но и чтобы это вознаграждение соответствовало объективным результатам
его усилий, а не их субъективным достоинствам. Эффективный конкурентный
рынок удовлетворяет обоим данным условиям. Тем не менее именно в связи со
вторым из них наше личное чувство справедливости так часто восстает против
безличных решений рынка. И все же, если индивиду надо иметь свободу выбора,
он неизбежно должен нести риск, с этим выбором связанный, и вознаграждаться
не в зависимости от добродетельности или порочности его намерений, но
исключительно исходя из ценности полученных результатов для других людей. Мы
должны прямо признать, что сохранение индивидуальной свободы несовместимо с
полным удовлетворением наших стремлений к распределительной справедливости.


7

Хотя теория индивидуализма способна, таким образом, внести определенный
вклад в технику построения соответствующей правовой рамки и в
усовершенствование институтов, сложившихся спонтанно, особое значение она,
конечно, придает тому факту, что та часть нашего общественного порядка,
которая может или должна быть сознательным продуктом человеческого разума,
представляет лишь малую толику всех сил общества. Иными словами,
государство, воплощающее преднамеренно организованную и сознательно
контролируемую власть, должно составлять только небольшую часть гораздо
более богатого организма, называемого "обществом", обеспечивая лишь ту
правовую рамку, в пределах которой свободное (и, следовательно, не
"управляемое сознательно") сотрудничество людей имело бы максимальный
простор.
Это влечет за собой определенные выводы, где истинный индивидуализм
опять-таки резко противостоит ложному индивидуализму рационалистического
толка. Первый из них заключается в том, что сознательно организованное
государство, с одной стороны, и индивид, с другой, вовсе не считаются
единственными реальностями, что предполагало бы необходимость
последовательного искоренения всех промежуточных образований и ассоциаций
(это и было одной из целей французской Революции). Непринудительные обычаи и
условности, присущие социальному взаимодействию, рассматриваются как
неотъемлемые факторы сохранения упорядоченной работы человеческого общества.
Второй вывод состоит в том, что индивид, участвуя в общественных процессах,
должен хотеть и быть готовым приспосабливаться к переменам и подчиняться
обычаям и условностям, которые не являются плодом сознательного замысла,
существование которых в отдельных случаях может не поддаваться разумному
объяснению и которые часто представляются ему непонятными и иррациональными.