"Фридрих Август фон Хайек. Индивидуализм" - читать интересную книгу автора

Мне нет нужды продолжать разговор о первом моменте. Было бы излишне еще
раз подчеркивать, что истинный индивидуализм утверждает ценность семьи и
любых совместных усилий небольшой общины или группы, что он убежден в
необходимости местной автономии и добровольных ассоциаций и что его доводы
действительно в значительной мере основаны на том, что многого, для чего
обращаются обычно к принудительной деятельности государства, можно скорее
добиться при помощи добровольного сотрудничества. Не может быть большей
противоположности этому, чем ложный индивидуализм, который хочет растереть
все эти небольшие группы до атомов, ничем между собой не скрепленных, кроме
навязанных государством принудительных правил, и который пытается сделать
все общественные связи предписываемыми вместо того, чтобы использовать
государство прежде всего для защиты индивида от присвоения прав на
принуждение более мелкими группами.
Для функционирования индивидуалистического общества столь же важны,
наряду с этими более мелкими объединениями людей, те традиции и обычаи,
которые складываются в свободном обществе и, не будучи принудительными,
создают гибкие и обычно соблюдаемые правила, делая поведение окружающих
людей достаточно высоко предсказуемым. Готовность подчиняться таким правилам
не только когда человек понимает их обоснованность, но до тех пор, пока он
не находит веских доводов против них, является важнейшим условием
постепенной эволюции и усовершенствования норм социального взаимодействия.
Готовность обыкновенно подчиняться результатам общественного процесса,
который никем не замышлялся и оснований которого может никто не понимать,
также есть необходимое условие возможности обходиться без принуждения.
[Различие между рационалистическим и истинно индивидуалистическим подходами
хорошо видно из разнообразных мнений, выражавшихся французскими
наблюдателями по поводу видимой иррациональности английских общественных
институтов. Например, жалобы Анри де Сен-Симона на то, что "сотни томов in
folio, мельчайшим шрифтом, не хватило бы, чтобы перечислить все органические
несообразности, существующие в Англии" (Oeuvres de Saint-Simon et d'Enfantin
[Paris, 1865-78], XXXVIII, 179), Токвиль парирует тем, что"...эти странности
англичан могут иметь какое-то отношение к их свободам" (L'Ancien regime et
la revolution [7th ed.; Paris, 1866], p.103). (Рус. пер.: Токвиль А. Старый
порядок и революция. М., Московский философский фонд, 1997, с. 61.)] То, что
существование общепринятых условностей и традиций позволяет группе работать
вместе эффективно и без трений при гораздо меньшей степени формальной
организации и принуждения, чем группе, не имеющей такой общей подосновы, -
это, конечно, банальность. Однако обратное утверждение хотя и менее
привычно, но, вероятно, не менее справедливо: похоже, только в обществе, где
условности и традиции сделали поведение человека в значительной мере
предсказуемым, насилие может быть сведено к минимуму. [Нужно ли еще раз
цитировать Эдмунда Б°рка, чтобы напомнить читателю, каким важнейшим условием
возможности существования свободного общества он считал силу моральных
правил? "Подготовленность людей к гражданской свободе прямо пропорциональна
их расположенности накладывать моральные цепи на собственные аппетиты; и
пропорциональна тому, насколько их любовь к справедливости выше их жадности;
пропорциональна тому, насколько их здравое и трезвое мышление выше их
тщеславия и самонадеянности; пропорциональна тому, насколько они расположены
предпочитать советы мудрых и добродетельных лести плутов" (A Letter to a
Member of the National Assembly [1791], in Works [World's Classics ed.], IV,