"Фридрих Август фон Хайек. Индивидуализм" - читать интересную книгу автора

их нередко характеризуют и как крайних индивидуалистов. Не без оснований
этот так называемый немецкий индивидуализм зачастую приводят как одну из
причин, почему немцам никогда не удавалось развить свободные политические
институты. В рационалистическом смысле слова немецкая интеллектуальная
традиция в своем настаивании на развитии "самобытной" личности, которая во
всех отношениях была бы продуктом сознательного выбора самого индивида,
действительно поощряет тип "индивидуализма", мало известный где-либо еще. Я
хорошо помню, как сам был удивлен и даже шокирован, когда, еще молодым
студентом, при первом знакомстве с английскими и американскими сверстниками
обнаружил, насколько они были готовы считаться во всех внешних проявлениях с
общепринятыми условностями вместо того, чтобы, как мне казалось
естественным, гордо быть непохожими и оригинальными почти во всем. Если вы
сомневаетесь в значимости моего личного опыта, то найдете полное ему
подтверждение в большинстве немецких дискуссий по поводу, например,
английской системы закрытых школ (взять хотя бы известную книгу Дибелиуса об
Англии [W.Dibelius, England (1923), pp. 464-68, английский перевод 1934 г.
]). Вновь и вновь вы будете сталкиваться с той же вызывающей удивление
склонностью к добровольному подчинению и обнаруживать контраст со
стремлением молодого немца развить "самобытную" личность, в мельчайших
проявлениях выражающую то, что он счел правильным и истинным. Этот культ
особой, отличающейся от всех индивидуальности, несомненно, глубоко уходит
корнями в немецкую интеллектуальную традицию, а через влияние некоторых
величайших ее представителей, особенно Г°те и Вильгельма фон Гумбольдта, он
проник далеко за пределы Германии и ясно виден в трактате Дж. С.Милля "О
свободе".
Этот сорт "индивидуализма" не только не имеет ничего общего с истинным
индивидуализмом, но в действительности может оказаться серьезным
препятствием для слаженной работы индивидуалистической системы. Приходится
оставить открытым вопрос, можно ли заставить успешно работать свободное, или
индивидуалистическое, общество, если люди слишком "индивидуалистичны" в
превратном смысле, если они совершенно не склонны добровольно подчиняться
традициям и условностям и если они отказываются признавать все, что не
спроектировано сознательно или рациональность чего не может быть
продемонстрирована всем и каждому. Понятно, во всяком случае, что
преобладание "индивидуализма" такого сорта часто заставляло людей доброй
воли отчаиваться в возможности достижения порядка в свободном обществе и
даже вынуждало их требовать диктаторского правления, наделенного властью
навязывать обществу порядок, который оно не в состоянии создать само.
В Германии, в частности, это предпочтение организации сознательной и
соответствующее презрение к организации спонтанной и неконтролируемой
подкреплялось сильнейшей склонностью к централизации, которую породила
борьба за объединение нации. В стране, где имевшиеся традиции носили, по
сути, местный характер, стремление к единству подразумевало систематическое
противодействие почти всему, что вырастало спонтанно, и неуклонное замещение
этого искусственными учреждениями. Поэтому нам не следовало, вероятно, так
уж сильно удивляться, что в процессе, метко названном современным историком
"отчаянным поиском традиции, которой у них не было" [E.Vermeil, Germany's
Three Reichs (London, 1944), p. 224], немцам было уготовано кончить
созданием тоталитарного государства, навязавшего им то, чего, как они
чувствовали, им не хватало.