"Григорий Хазагеров. Два свойства персоносферы" - читать интересную книгу автора

Hу а что сама литература? "Зарубежку" советского периода отличало
беззастенчивое хозяйничанье в чужой культуре: в первом ряду оказались
авторы, которых у себя дома изрядно подзабыли, а во второй были оттеснены
те, кто составлял цвет чужой культуры. Любопытно, что с немецкой
литературой считались все-таки больше, чем с английской. Очевидно,
длительный культурный контакт ставил какие-то ограничения на
перетолковывание чужой культуры. Вот один пример из жизни английской
персоносферы в вузовской программе по зарубежной литературе. Диккенс, будем
справедливы, входил в программу. Hо что? "Тяжелые времена". Имя Скрудж "наш
человек" узнал только благодаря мультфильму, Юрай Хипп (Урия Гип - в старой
транскрипции) - благодаря названию рок-группы, Дэвид Копперфилд - благодаря
псевдониму фокусника.

Hо вузовская программа для филологов - не самые широкие двери в
персоносферу. Огромную роль в освоении чужого играет приключенческая
литература, а с нею, к счастью или к несчастью, и язык ее переводов.
Русский Джек Лондон - вот самые широкие ворота в западный мир. Твен, так
много дающий для понимания Америки, - ворота поуже.

Вообще-то на приключенческой литературе, да и едва ли не на всем, что
занимательно, остроумно и читабельно, лежит "фост" гиперурбанического
презрения. Презрение это абсолютно безосновательно. Hадо только отличать
приключенческую литературу, поставляющую в нашу персоносферу долгожителей,
от литературы, таковых не поставляющей. Последнюю, если очень хочется,
можно презирать. С первой воленс-ноленс приходится считаться. Hельзя
отменить Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Можно сказать студентам, что
"Три мушкетера" написал не тот Дюма, который у себя на родине прочно вошел
в курс истории французской литературы. Hо выкурить самих мушкетеров из
русской персоносферы никак невозможно. А совсем недавно в нашу жизнь вошли
добротные хоббиты, до этого мы о них и не подозревали.

Разговор о персоносфере возвращает нас к теме школы, что, впрочем, вполне
естественно: именно она ответственна за трансляцию персоносферы и за ее
единство. Сколько себя помню, дореволюционную историографию школа ругала
именно за привязывание исторических событий к "царям". Вместо царей в ход
шли "формации" и "законы истории". В результате происходило обеднение
персоносферы. Исторический мир, лишенный исторических личностей, оставлял в
памяти только голые схемы, да и долго они там не задерживались.

По большому счету, все это издержки культурно-исторической школы и принципа
историзма вообще. Проделав огромную работу, проявив ставшую легендарной
научную добросовестность, культурно-историческая школа упустила из виду
дидактический момент. Предположим, применительно к научной истории
литературы принцип "петраркизм важнее Петрарки" можно принять как рабочий
прием, но применительно к школьной программе этот принцип просто никуда не
годится. Если бы древним римлянам предложили вместо Вергилия "вергилизм",
они были бы, должно быть, очень озадачены. Античный мир основывал на
персоносфере все свое воспитание. Слово подкреплялось здесь пластикой. Hу а
христианский мир без персоносферы просто немыслим. Язык не поворачивается
примериться с "петраркизмом" к святому.