"Борис Хазанов. Далекое зрелище лесов (роман)" - читать интересную книгу автора

в моей бывшей жизни. И, повернувшись на бок, я закутался в ветхое тряпье и
уснул.
Прошло совсем немного времени - с этим ощущением я пробудился. Но было уже
светло. День стоял в низких окнах сумрачного жилища. Человек, ныне пишущий
эти строки, с трудом себя узнающий, как змея, сбросившая кожу - я и не
совсем я,- прошлепал босиком в сени, мучительно зевая, вышел на крыльцо -
солнце пылало за домом, на клочковатой траве перед избой, на изрытой,
подсыхающей дороге лежала угластая тень. В майке, с полотенцем через плечо,
словно дачник, в башмаках на босу ногу новосел пробирался по влажной
тропинке среди путаницы побегов: пустошь, затянутая ползучим сорняком, в
синих искрах росы, была колхозным огородом. Поле было обширнее, чем
казалось, глядя с крыльца, как будто тени удлинили его, кое-где глинистая
почва обнажилась, попадались кустики свеклы, под конец тропинка пропала в
густой траве. И когда, стуча зубами от холода, шурша мокрыми брюками, я
выбрался из зарослей и увидел внизу нечто вспыхивающее огнями, зыбкое и
ослепительное, то засмеялся от счастья.
Окунувшись в ледяную воду, я тотчас потерял дно под ногами; речка была
неширокая, мутная, течение сносило пловца. С некоторым усилием я приблизился
к противоположному берегу, почувствовал под ногами топкое дно и, размахивая
руками, в темной медленной воде между ветвями ивы добрался до подмытого
рекой берега. За деревьями расстилался солнечный луг. Я дрожал от озноба,
мне было необыкновенно весело, голый, как дикарь, я прыгал и бегал
взад-вперед по лугу, хлопал себя по бокам, испуская нечленораздельные звуки.
Я шел вдоль обрывистого берега, высматривая свою одежду на другой стороне;
течение отнесло меня довольно далеко. Река сделалась уЇже, темней, я давно
прошел место, где бросился в воду. Солнце согрело меня. Я приблизился к
роще. Первопроходец вошел в лес. Поток перегородило упавшее дерево, снизу за
него уцепились растения, и блескучая вода неустанно расчесывала зеленые
пряди.
Я вернулся и вскоре увидел на другом берегу, на песке свое полотенце. Надо
было поторапливаться; немного спустя я шагал по огородному полю; отсюда была
видна вся деревня.

III

Следовало немного убраться в избе, я отложил это скучное занятие на другое
время. Я и так уже потерял много времени. Вместе с тем я заметил, что день
еле движется. Было все еще раннее утро.
Обыкновенно я начинаю работу с того, что пишу, не заботясь о стиле, как Бог
на душу положит; стараюсь лишь следовать ходу своих мыслей, хотя, по правде
говоря, неизвестно, что от чего зависит. Некоторые представляют себе дело
так, что сперва в голове у писателя рождается что-то такое, сюжет или
"замысел", а потом он садится за стол, но я-то знаю, что никакого сюжета у
меня в голове нет, а просто я надеюсь, что процесс писания разбудит мысль.
Старомодно-выспреннее выражение "взяться за перо" в моем случае означает то
же, что рвануть пусковую рукоятку, потому что сам собой мотор не заводится.
Я чувствую отвращение и страх, чуть ли не ужас перед чистым листом бумаги,
похожий на ужас, который испытываешь на краю глубокой ямы, мне кажется, что
я забыл все слова, мною владеет суеверие, я думаю лишь о том, чтобы
заполнить эту пустоту, забросать яму - не важно чем.