"Борис Хазанов. Полное собрание сочинений Тучина (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

итальянского), казалось бы, должны ободрить новичка, ожидающего встречи с
какой-нибудь непостижимой иероглифической письменностью. Ан нет.
Музыкально-вербальная семантика языка оэ обходится минимальным набором
знаков, задача которых не столько зафиксировать звучащую речь, сколько
расставить ориентиры: все остальное, опускаемое на письме, нужно
запоминать!Таковы в двух словах трудности языка. Другая причина,
затрудняющая знакомство с литературой оэ в оригинале, состоит в необычном ее
характере. Чтобы не утомлять читателя подробностями, скажу коротко, что ее
отличительная черта - универсализм. Мы в России до некоторой степени знакомы
с подобной традицией, ведь и у нас художественная словесность долгое время
притязала на воспитательную, просветительную, религиозную, политическую -
словом, внехудожественную роль.
Однако это не идет ни в какое сравнение с литературой языка и народа
оэ, которая представляет собой не только слияние музыки и слова, о чем
говорилось выше, но и синтез всех областей духовной культуры. Даже рядовой
роман на языке оэ может оказаться в одно и то же время повествованием о
вымышленных героях, травестией мифа, литературоведческим исследованием,
богословским трактатом и эссе, в котором все наличное содержание
подвергается скептическому пересмотру. Заметим, что разложить такую прозу на
ее компоненты невозможно: нельзя отграничить свободный полет фантазии от
трезвого анализа, мифологию от дискурса. Язык и стиль художественной прозы
релятивирован метаязыком науки, которая, в свою очередь, служит материалом
для искусства и оборачивается художественной игрой. Таков удивительный
парадокс этой литературы: на вершине своего развития, разочарованная в самой
себе, она возвращается к первозданной нерасчлененности.Долголетнее
сотрудничество переводчика с издательством завершается выходом в свет лучших
образцов литературы оэ в десяти томах. Перед вами первый том.
Биографические сведения об авторах и характеристику отдельных
произведений читатель найдет в комментариях. Позволю себе прибавить к ним
несколько замечаний о моей работе. Уже из сказанного видно, с какими
неимоверными трудностями сталкивается литературный переводчик с языка
оэ.Отечественная школа перевода знает два направления: так называемый
буквализм и направление, которое именует себя творческим. Очевидно, что
идеал перевода, максимально близкого к оригиналу, в нашем случае достижим
еще меньше, чем в любом другом. Остается уточнить пределы второго метода. Но
где найти критерий необходимого и дозволенного, как провести границу между
переложением и подражанием, подражанием и свободной вариацией на заданную
тему? Уважение к оригиналу есть альфа и омега художественного перевода, но
опыт раздумий над текстами оэ внушает нечто большее - почти религиозный
пиетет перед их неуловимостью, изумление перед тайной этого языка, который с
равным правом можно считать и дословесным, и послесловесным и который
следовало бы назвать праязыком, если бы одновременно, не утратив свое
архаическое великолепие, он не достиг столь высокого совершенства. Сравнение
с Эверестом не зря сорвалось у меня с языка: литература оэ высится перед
нами, слово горная крутизна с невидимой вершиной, исчезнувшей в облаках. Кто
в состоянии рассказать, спустившись с этих высот, что он там видел и слышал?
Так Моисей, сойдя с Синая, предъявил скрижали, но никто не знает, на каком
языке говорил с ним
Бог.Итак, мне не оставалось ничего другого, как отказаться и от
буквального перевода, и от подражания. В меру моих сил я выбрал другой путь.