"Борис Хазанов. Полное собрание сочинений Тучина (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

Переводчик с обычных языков имеет дело с готовым текстом. Он встречает
автора, так сказать, на финише беговой дорожки. Я же, насколько мне
позволяет мое скромное дарование, возвращаюсь к истокам, пытаюсь
восстановить самый процесс творчества. Как и всякий переводчик, я постарался
поставить себя на место автора, но не того, кто с чувством заслуженной
гордости, усталый и удовлетворенный, вручает читателю законченный труд, и не
того, кто правит, и перечеркивает, и дополняет рукопись. Еще до того, как он
стал автором, я встретился с ним. Усилием воли я переселился в душу творца в
ту минуту, когда она почувствовала себя беременной новым, еще бессловесным
замыслом. Вместе с художником, которого я никогда не видел, но который
слился со мною и сделался мною самим, я пережил его самооплодотворение и его
материнство - вплоть до родовых мук, до блаженного часа, когда дитя явилось
на свет. И тогда я понял, что великий оригинал остался в своем довременном,
дословесном пространстве и никакого другого воссоздателя, кроме меня, не
было и нет. Ибо всякое искусство есть воплощение невидимого, и всякая
литература - перевод с непереводимого. Мне незачем добавлять, что язык, о
котором я попытался рассказать в этом кратком предисловии, есть скорее
догадка о языке, ибо, строго говоря, языка оэ не существует.

Окно, диван, книжная полка

Трудно поверить, что неловкое движение, минутная потеря равновесия
могут обернуться такой неприятностью, но еще труднее поверить в то, что тебе
так много лет. Ведь еще живо в памяти время, когда сорокалетние старики
внушали ему жалость. Что им еще оставалось, как не ждать смерти, а у него в
запасе была целая жизнь. И вот он просыпается, потрясенный чудовищной
мыслью: жить осталось в лучшем случае пять-восемь лет. Десять - уже
неправдоподобный срок. В таком-то году будет то-то. А его уже не будет. Что
такое десятилетие? Что было десять лет назад, что произошло в прошлом году,
в прошлом месяце? И ему кажется, что месяц тянулся долго, каждый день
тянется бесконечно, зато десять лет тому назад - словно позавчера.Чувство
времени превратилось в слух. Человек с белой ногой, торчащей из-под пледа,
слышит, как поскрипывают на снегу валенки, как палка ощупывает опасную
дорогу,- это скрипят секунды, тащится дряхлое время. Ему чудится слабое
цоканье подков, скрипят колеса, за окном медленно проплывает черный дом на
колесах, и на козлах сидит швейцар. Снег покрыл его белой шалью. В комнате
могильная тишина. С неожиданным хладнокровием, удивительным для него самого,
человек в гипсе думает о том, что невероятное приблизилось: в самом деле,
пора в путь. Всем нам кажется, что виноваты не мы, а стечение обстоятельств,
погода, приметы, планеты; незачем было выходить из дому, если бы не вылез,
то и не поскользнулся бы на обледенелой ступеньке. Но на самом деле это
судьба, и ей нужен только повод. Как начальству, которое решило от тебя
отделаться и ждет удобной минуты. Судьба караулит за углом. Она предстает
перед тобой под маской дурацкой случайности и никогда не показывает своего
лица, ибо нет у нее лица; сбросит маску - под ней другая. Может быть,
спросил он, это патологический перелом? Может, у него опухоль? Он знал
одного такого, еще не старого: танцевал на вечере с девушкой, вдруг нога
подвернулась, бац - перелом. Оказалась саркома."Перестаньте,- сказал
хирург.- Через шесть недель будете сами отплясывать".Кого еще там черт
несет?.. Звонят. Человек с гипсовой ногой глядит на часы. Жена придет в