"Мартин Хайдеггер. Язык (Философско-культурологическая исследовательская лаборатория "ЭЙДОС")" - читать интересную книгу автора- его пребывание, его сущность. Но преимущественно и чаще всего противостоит
нам разговор только как прошлое языка. Если мы с самого начала станем искать говор языка в разговоре, то поступим лучше, ориентируясь на чистый говор, чем подхватывая любой разговор. Чистый говор естъ нечто такое, в чем происходт завершение языка, который подобает разговору. Чистый говор - это поэзия. Это положение мы должны поставить как точное утверждение. Мы это сможем сделать, если удастся услышать чистый говор в поэзии. Но о какой поэзии мы говорим? Нам здесь предоставлен выбор, который все-таки защищен от чистого произвола. Почему? Благодаря тому, которое осмыслено нами как сущее языка в ходе раздумывания о говоре языка. Их Связность мы и считаем чистым говором поэзии, которая лучше, чем что-либо другое, поможет нам на первых порах постичь связанное этой связью. Мы слышим говор. Стихи носят название: ЗИМНИЙ ВЕЧЕР Если снег за окном идет, К вечерней колокол сзывает, У многих стол уже сияет И дом в порядок приведен. Иной странствовать уходит За дверь на темную стезю. Там золотятся деревья милостью Из земли сочащегося духа. Странник тихо ступает Тут в сверкающем чертоге На столе вино и хлеб. 7 Две последних строчки второй строфы и третья строфа в первой редакции звучали так (письмо Карлу Краусу от 13.12. 1913): Из раны, исполненной благодати, Исходит кроткая сила любви. О, человек, одинокий в горе. С безмолвным ангелом обнявшись, Протяни, святой скорби исполнившись. Молча хлеб и вино богу (Ср. новое издание Курта Хорвитца стихов Г.Тракля, 1946.) Стихи сложены Георгом Траклем. Что именно он поэт, является неважным; просто здесь, как и в других счастливейших случаях, имеет место поэзия. Высочайшая удача состоит именно в том, что она не связана с личностью и именем поэта. Стихотворение оформлено в трех строфах. Его размер и рифмы точно соответствуют схемам метрики и поэтики. Содержание стихотворения понятно. Нет ни одного слова, которое, будучи взятым само по себе, оставалось бы незнакомым или непонятным. Правда, в некоторых строчках звучит нечто странное, например, в третьей и четвертой второй строфы: |
|
|