"Мартин Хайдеггер. О сущности истины" - читать интересную книгу автора

христианства в то, что вещи, если они существуют в том виде, каковы они
суть, существуют только постольку, поскольку они, будучи когда-то созданы,
как таковые (ens creatum), соответствуют предначертанной в intellectus
divinus, т.е. в духе божием, idea, и поэтому отвечают требованиям идеи
(правильны) и в этом смысле являются "истинными". Ens creatum есть также
intellectus humanus, который как данная богом человеку способность является
достойным его idea. Но рассудок удовлетворяет требованиям идеи только
благодаря тому, что он в своих предложениях осуществляет приравнивание мысли
к вещи, которая, в свою очередь, сообразуется с idea. Возможность истины
человеческого познания, если все сущее является "сотворенным", основывается
на том, что вещь и предложение равным образом отвечают требованиям идеи и
поэтому соотносятся друг с другом в единстве божественного созидания.
Veritas как adaequatio rei [creandae] ad intellectum [divinum] дает свободу
для veritas как adaequatio intellectus [humani] ad rem [creatam]. Veritas в
сущности всегда подразумевает convenientia, соглашение сущего - как
сотворенного - с творцом, "согласие" на основе согласованности божественного
порядка.
Но этот порядок, если выбросить из него идею сотворения мира, можно
представить себе, наконец, в общей и неопределенной форме так же, как
мировой порядок.
Вместо теологического представления о творческом акте предполагается
планомерность всех предметов через мировой разум, который сам устанавливает
себе законы, а поэтому и претендует на непосредственную доступность своих
свершении (на то, что считают "логическим"). То, что истинность предложения
состоит в правильности высказывания, больше не требует никакого особого
обоснования. Даже и в том случае, когда делают напрасные попытки объяснить
происхождение правильности, ее ставят условием как сущность истины. Подобным
образом предметная истина означает совпадение наличной вещи с "разумным"
понятием ее сущности. Создается видимость, что это определение сущности
истины как будто бы остается независимым от толкования сущности бытия всего
сущего, которое включает в себя соответствующее толкование сущности человека
как носителя и исполнителя. Так формула сущности истины (veritas est
adaequ-atio intellectus et rei) приобретает свою ясную для всех обычную
значимость.
Во власти простоты данного понятия истины едва обращают внимание на эту
простоту как нечто само собою разумеющееся в его существе: также
воспринимают как нечто само собою разумеющееся и то, что истина имеет свою
противоположность и что имеется также неистина. Неистинность предложения
(неправильность) есть несогласованность высказывания с вещью. Неистинность
вещи (неподлинность) означает несовпадение сущего со своей сущностью.
Неистинность можно каждый раз понимать как несовпадение.
Последнее выпадает из сущности истины. Поэтому там где имеет значение
восприятие чистой сущности истины, неистинность, как противоположность
истины, может быть устранена. Но требуется ли вообще особое освещение
сущности истины? Не достаточно ли представлена чистая сущность истины в том
общезначимом понятии, которое не обременено никакой теорией и защищено своей
простотой. Если мы к тому же примем такое сведение истинности предложения к
истинности вещей за то, что оно показывало вначале, за теологическое
объяснение, и если мы получим в чистом виде философское определение, оградив
его от вмешательства теологии, и ограничим понятие истины истинностью