"Мартин Хайдеггер. Пять главных рубрик в мысли Ницше" - читать интересную книгу автора

требует - в противоположность практике наивного полагания ценностей, всегда
перекладывающей человеческие ценности в сами вещи и тем очеловечивающей все
сущее, - такого познания и определения сущего, при которых избегалось бы
всякое очеловечение. Но как раз это истолкование фразы было бы ошибочным;
ибо не в очеловечении вещей порок наивности, а в том, что очеловечение
осуществляется не сознательно. Наивность есть в себе нехватка воли к власти,
ибо от нее ускользает знание, что установление мира по образу человека и
через человека есть единственный истинный способ всякого мироистолкования и
тем самым тот, на который в конце концов метафизика должна пойти решительно
и безоговорочно. Прежние верховные ценности потому могли достичь своего
ранга и значимости, что человек сам себя поставил смыслом и масштабом вещей,
но сделал это не сознательно, оставшись, наоборот, при мнении, что
установленное им - подарок вещей, от них самих ему принесенный. В наивном
полагании ценностей, конечно, тоже правит, как во всяком полагании
ценностей, по сути воля к власти. Но воля к власти здесь - пока еще бессилие
к власти. Власть властвует здесь еще не как специально осознанная и
овладевшая сама собой.
Что при введении верховных ценностей человеческие полагания
приписываются вещам, происходит для Ницше с полным правом. Вместе с тем
очеловечение сущего тут еще невинно и потому не безусловно. Поскольку
ближайшим образом собственный, а именно властный источник прежних верховных
ценностей остается потаенным, но оставаться всегда потаенным с пробуждением
и возрастанием человеческого самосознания не может, постольку с растущим
прозрением в исток ценностей вера должна пошатнуться. Однако прозрение в
источник ценностей, их человеческого полагания и очеловечения вещей не может
и просто остановиться на том, чтобы после разоблачения источника ценностей и
после падения ценностей мир стал выглядеть неценным. Так он был бы лишен
всякой "ценности", а тем самым и условий жизни, так что эта последняя не
могла бы быть. Что, однако, перед лицом кажущейся неценности мира должно
совершиться, в чем должна состоять переоценка прежних ценностей, из
прозрения в источник ценностей уже решено и предначертано. Новые задачи
Ницше подытожил в записи, восходящей к 1888 году и демонстрирующей нам
предельную противоположность гиперболической наивности. Она гласит:
"Всю красоту и возвышенность, какими мы наделили действительные и
воображенные вещи, я хочу затребовать назад как собственность и произведение
человека: как его прекраснейшую апологию. Человек как поэт, как мыслитель,
как бог, как любовь, как мощь, власть -: о, сверх того его царственная
щедрость, с какой он осыпал подарками вещи, чтобы обеднить себя и себя
чувствовать нищим! До сих пор его величайшим бескорыстием было то, что он
изумлялся и молился и умел скрывать от себя, что это он создатель Того, чему
он изумлялся" ("Воля к власти"; XV, 241).
То. О чем говорит эта запись, достаточно ясно. Человек не должен больше
раздаривать и одалживать, тем более подчиняться тому, чем сам же и одарил,
словно чужому, такому, в чем нуждается жалкий человек; вместо этого человек
должен затребовать все для себя как свою собственность, что он сумеет только
если заранее будет знать самого себя не жалким рабом перед сущим в целом, но
наоборот, воздвигнет и утвердит самого себя в безусловном господстве. Это
значит, однако, что он сам есть безусловная воля к власти, что он сам себя
знает господином этого господства и сознательно решается на всякое
исполнение власти, т. е. на постоянное возрастание властной мощи. Воля к