"Мартин Хайдеггер. Пять главных рубрик в мысли Ницше" - читать интересную книгу автора

также и другие фрагменты из наследия, либо включенные в три следующие книги,
либо вообще не вошедшие в эту посмертно изданную книгу, с равным, а то и с
большим правом принадлежат к рубрике "Европейский нигилизм", мы не должны
здесь выяснять. В самом деле, мы хотим продумать ницшевскую мысль о
нигилизме как знание мыслителя, выходящего своей мыслью в историю мира.
Подобные мысли никогда не остаются просто воззрениями этого вот отдельного
человека; в еще меньшей мере они являются пресловутым "выражением своей
эпохи". Мысли мыслителя ранга Ницше - отголосок еще не познанной истории
бытия в слове, которое исторический человек говорит на его, бытия, "языке".
Мы, нынешние, однако, еще не знаем причины, почему самое сокровенное в
метафизике Ницше не могло быть вверено общественности им самим, но осталось
таящимся в наследии; все еще таящимся, хотя это наследие в основном, пусть в
очень обманчивом облике, стало доступным.
Ницшевское "моральное" истолкование метафизики
Если "истина", т. е. истинное и действительное, выводится и возводится,
в некий самосущий мир, то это подлинно сущее выступает как нечто такое, чему
должна покориться вся человеческая жизнь. Истинное есть само по себе должное
и желанное. Человеческая жизнь только тогда на что-то годится, только тогда
определена истинными добродетелями, когда эти последние только к тому
устремлены и только тому способствуют, чтобы осуществить желанное и должное,
следовать за ними и так подчинить себя "идеальному".
Человек, самоотрекающийся перед идеалами и прилежно стремящийся их
исполнить, есть добродетельный, годный, т. е. "хороший человек". Продуманное
в ницшевском смысле, это означает: Человек, волящий сам себя как такого
"хорошего человека", учреждает над собой сверхчувственные идеалы, которые
дают ему то, чему он должен подчиниться, чтобы в осуществлении этих идеалов
обеспечить себе жизненную цель.
Воля, волящая этого "хорошего человека", есть воля к подчинению идеалам
как чему-то такому, что дано само по себе, над чем человек не может уже
иметь больше никакой власти. Воля, волящая "хорошего человека" и его идеалы,
есть воля к власти этих идеалов и тем самым воля к бессилию человека. Воля,
волящая хорошего человека, есть, конечно, тоже воля к власти, но в образе
бессилия человека для власти. Этому бессилию человека для власти прежние
верховные ценности обязаны своей проекцией в сверхчувственное и своим
возвышением до мира "в себе" как единственно истинного мира. Воля, волящая
"хорошего человека" и "хорошее" в этом смысле, есть "моральная" воля.
Под моралью Ницше понимает большей частью систему таких оценок, в
которых сверхчувственный мир полагается как определяющий и желанный. Ницше
понимает "мораль" всегда "метафизически", т. е. в аспекте того, что в ней
выносится решение о совокупности сущего. В платонизме это достигается
разделением сущего на два мира, сверхчувственный мир идеалов, должного,
самоистинного - и чувственный мир стремления, усилия и самоподчинения
самоценному, которое, будучи безусловным, обусловливает собою все. Поэтому
Ницше может сказать (" 400):
"В истории морали выражается, таким образом, воля к власти, с которой
то рабы и угнетенные, то неудачники и тяготящиеся собой, то посредственности
делают попытку провести им благоприятные ценностные суждения".
Соответственно этому говорится (" 356):
"Смиренным, прилежным, благожелательным, умеренным: таким вы хотите
человека? хорошего человека? Но, чудится мне, это просто идеальный раб, раб