"Михаил Хейфец. Почему Жаботинский не стал еврейским вождем " - читать интересную книгу автора

Гарибальди", иногда - "еврейским Черчиллем". Почему такие исторические
аналогии возникли в умах современников? Что общего у Жаботинского с
Гарибальди? И особенно - с Черчиллем?
Гарибальди поднимал народ на схватку с армиями врага, заведомо
предугадывая, что бой проиграет - слишком огромным виделось ему неравенство
физических сил. Тем не менее, всегда решался ввязываться в битву: даже
проигранный бой подталкивал зреющие национальные заряды к взрыву, и люди,
пусть менее яркие и значительные, чем он (вроде, скажем, премьера Кавура),
могли использовать возникшие в этих войнах возможности, чтоб осуществить их
общую мечту - независимость Италии. Подобно Гарибальди, Жаботинский
стремился завязать рискованные схватки - всюду, всегда, и, в общем,
предвидел, что чисто в физическом плане бой проиграет, но тем самым создавал
(даже для своих оппонентов в еврейской среде) возможность выиграть борьбу -
за Израиль. Уже после его смерти, в 40-е годы, противники самого видного из
оппонентов, Бен-Гуриона, упрекали "пролетарского лидера", что тот проводит в
жизнь "идеи фашиста Жаботинского"! Так что сходство с Гарибальди видится
более-менее ясным. (Тем более что, подобно Гарибальди, Жабо тоже отстаивал,
как мог, интересы не только своего, но и иных угнетенных народов.)
Но почему в нем видели "еврейского Черчилля"?
Думается, из-за особой манеры говорить и писать.
Сам Черчилль (кажется, в Фултонской речи 1946 года) с юмором
характеризовал свою манеру общаться с публикой так: дамы и господа, я
отличаюсь от других ораторов тем, что говорю именно то, что в душе, про
себя, думают все остальные. Но я говорю вслух то, что всеми считается
выражать громко неприличным (как выразились бы нынче, "неполиткорректным").
А вот я это и говорю! (В той самой речи, если помните, он объявил, что от
Щецина до Триеста на Европу опустился "железный занавес" и предсказал
"холодную войну" со вчерашним верным союзником Запада, с СССР). Смешно нынче
слышать, будто речь отставного политика, произнесенная в провинциальном
колледже, в глубинном штате Миссури, якобы развязала "Третью мировую"! Нет,
оратор просто выразил вслух то, что думали и чувствовали почти все вокруг,
но никто не решался выйти на люди и сказать вслух "неприличные" и
"недипломатичные" идеи. А он, Черчилль, никого не боялся и не стеснялся...
Никого и ничего. И стоило высказаться вслух, как его мысль вырывалась на
авансцену политики - и овладела умами на Западе и на Востоке, и сдвинула мир
в новую эпоху.
Похожей видится писательская (и ораторская) манера Жаботинского. Он
вслух выражал мысли, которые тайно бродили в умах у всех евреев - у его
оппонентов и даже у врагов. Просто они гнали их, прятали сомнения от самих
себя, а он - говорил вслух и... менял эпоху. Самими мыслями менял, даже если
проигрывал важные голосования... И потому остался в истории - подобно тому,
как остался в ней Черчилль.


* * *

Конец XIX - начало XX веков - поразительно интересная эпоха для
"европейского еврейства". Раскручивалась ассимиляция, ассимиляция древнего,
когда-то ультрарелигиозного народа: евреи поглощались цивилизацией Запада,
так называемым Модерном. Модерн исповедовал древний принцип: "Подвергай все