"Роберт Хайнлайн. Логика империи" - читать интересную книгу автора

Мы не скажем и теперь: "Лжешь!"
Мы хотели бы, чтоб так и случилось.
Но мы снова увидим тебя в Венеробурге, где ты
платишь за свои удовольствия!
(Очень медленно) и никогда ты не выплатишь
подъемных в этой петле!
(Уходи!)

Уингейт был подавлен. На него подействовала и песня, и тепловатый
мелкий дождик, его угнетал непривлекательный ландшафт, низко нависший
белый туман - то, что Венера неизменно предлагает вам вместо открытого
неба. Он отодвинулся в дальний угол трюма и сидел один, пока Джимми не
крикнул: "Свет впереди!"
Уингейт высунулся за борт и с любопытством посмотрел в направлении
своего нового жилища.
Прошел месяц, а от Сэма Хоустона Джонса - ни слова! Венера уже
повернулась один раз вокруг своей оси, за двухнедельной зимой последовало
такое же короткое лето, ничем не отличающееся от зимы, только разве дождь
лил немного сильнее, и было несколько жарче. Теперь снова наступила зима.
На ферме Ван-Хайзена, расположенной вблизи полюса, как и на большей части
обитаемой территории Венеры, никогда не наступала полная тьма. Слой
облаков высотой в несколько миль смягчает свет солнца, низко нависающего
над планетой в течение длинного дня, и умеряет жару. В течение
двухнедельных периодов, называемых "ночью" и "зимой", рассеянный свет
создает впечатление нескончаемых сумерек.
Месяц - и ни слова. Месяц - и ни солнца, ни луны, ни звезд, ни зари.
Никогда здесь не бывает свежего, живительного дуновения утреннего ветерка,
ни радостной игры лучей полуденного солнца, ни желанных вечерних теней -
абсолютно ничего, чтобы отличить один знойный, удушливый час от другого.
Одна только тяжелая монотонность сна, труда, еды и снова сна - ничего,
кроме разрывающей сердце тоски по прохладному голубому небу далекой Земли.
Обычай требовал, чтобы новички ставили угощение старожилам. Уингейт
заказал для надсмотрщика водки, называемой рира, и когда он в первый раз
расписался в своей расчетной книжке, то обнаружил, что этот товарищеский
жест стоил ему дополнительного четырехмесячного пребывания, прежде чем он
законным образом сможет покинуть свою "работу". После этого он решил
никогда больше не заказывать риры и отказался от короткого отпуска в
Венеробург, поклявшись сберегать каждый грош, чтобы расплатиться за свои
подъемные и проезд.
Но вскоре Уингейт понял, что рира, слабый алкогольный напиток, - это
не порок, не роскошь, а необходимость. Для жизни человека на Венере она
была так же нужна, как и ультрафиолетовые лучи, применяемые во всех
осветительных системах колонии. Рира вызывала не опьянение, а душевную
легкость, освобождение от тревог, и без этого напитка он не мог уснуть.
Три ночи самобичевания и мучений, три дня он чувствовал себя изнуренным и
ни на что не способным, ловя на себе суровый взгляд надсмотрщика, и на
четвертый день он вместе с другими заказал себе бутылку, с тупой болью
сознавая, что цена этой бутылки еще раз наполовину сокращает его
микроскопическое продвижение к свободе.
Уингейт не был допущен к работе на радиостанции: у Ван-Хайзена уже