"Джозеф Л.Хеллер. Уловка-22 " - читать интересную книгу автора

секунды, чтобы надеть парашют и добраться до аварийного люка в полу между
приподнятой кабиной и ногами невидимого стрелка, сидящего в верхней
полусфере. Йоссариан страстно желал сам находиться там, куда он выгонял
Аарфи. Он хотел бы сидеть прямо на крышке люка, зарывшись в кучу запасных
летных бронекостюмов, один из которых он с удовольствием держал бы всегда
при себе, с уже пристегнутым парашютом, сжимая одной рукой красную скобу
вытяжного троса, а другой - вцепившись в рычаг люка, через который он мог бы
вывалиться в воздух, туда, к земле, едва заслышав жуткий скрежет
разваливающейся машины. Вот где он хотел бы находиться, если уж вообще нужно
было находиться в самолете, а вместо этого он болтался здесь, в носовой
кабине, как какая-то богом проклятая золотая рыбка в каком-то проклятом
аквариуме, в то время как проклятые грязно-черные ярусы зенитных разрывов
клубились и громоздились, вздымаясь вокруг него снизу и сверху, и вся эта с
треском прущая вверх, грохочущая, швыряющая, фантасмагорическая, космическая
мерзость трясла их, подбрасывала, молотила, стучала в обшивку, пронизывала и
угрожала уничтожить в мгновение ока в одной гигантской вспышке огня.
Аарфи не был нужен Йоссариану ни как штурман, ни в любом другом
качестве, поэтому Йоссариан каждый раз гнал его в шею, чтобы тот не мешал
ему в носовой части, если вдруг придется прокладывать себе путь к спасению.
Тем самым Йоссариан предоставлял Аарфи прекрасную возможность дрожать от
страха на том месте, где так страстно желал дрожать он сам. Аарфи же вместо
этого предпочитал торчать рядом с первым и вторым пилотами, удобно положив
свои толстенькие руки на спинки их кресел, и, не выпуская из пальцев
трубочки, дружески болтать с Макуоттом и вторым пилотом о всяких пустяках.
Правда, оба летчика были слишком заняты для того, чтобы разглядывать в небе
какую-нибудь занятную ерунду, на которую пытался обратить их внимание Аарфи.
Макуотт был поглощен выполнением отрывистых команд Йоссариана, требовавшего
то вывести корабль на боевой курс, то энергично отворачивать от грозных
огненных столбов. Его резкие, визгливые выкрики очень напоминали полные
мольбы и муки кошмарные вопли Заморыша Джо, голосившего по ночам.
Во время этого громыхающего хаоса Аарфи по привычке посасывал трубку,
глядя с безмятежным любопытством сквозь стекло кабины на войну, как будто
это была какая- то далекая неприятность, его лично не касавшаяся. Аарфи
свято хранил верность своей молодежной организации, любил повеселиться на
сборищах бывших одноклассников, одним словом, был не настолько умен, чтобы
испытывать чувство страха. Йоссариан же был достаточно умен, чтобы
испытывать страх, и единственное, что мешало ему бросить свой пост,
скользнув в лаз, как желтопузая крыса, - это его нежелание доверить
кому-нибудь руководство противозенитным маневром при выходе из района цели.
В целом мире не было никого, кому он мог бы оказать столь высокую честь и
перепоручить такое ответственное дело, ибо он не знал в мире другого такого
же величайшего труса. Йоссариан был непревзойденным мастером в авиаполку по
части противозенитного маневра.
Никаких установленных правил выполнения противозенитного маневра не
существовало. Страх - это все, что было нужно для успеха, а у Йоссариана
страха всегда было хоть отбавляй. В нем гнездилось больше страха, чем в Орре
или Заморыше Джо и даже в Данбэре, который покорно смирился с мыслью, что
все равно когда-нибудь придется подохнуть. Йоссариан же не поддавался этой
мысли и в каждом полете отчаянно спасал собственную шкуру. Едва бомбы
успевали оторваться от машины, как он орал Макуотту: "Жми, жми, жми, жми,