"Эрнест Хемингуэй. Вино Вайоминга" - читать интересную книгу автора

- Как вы думаете, сколько мне лет? Можно поверить, что четырнадцать? -
Он был худ и мал ростом, но по лицу видно было, что ему уже шестнадцать.
- Да. Можно поверить, что четырнадцать.
- Когда я хожу в кино, я весь съеживаюсь, чтобы казаться поменьше. -
Голос у него был очень звонкий, ломающийся. - Если я плачу двадцать пять
центов, мне сдачи не дают, но если плачу только пятнадцать, меня тоже
пускают.
- Тогда я дам тебе только пятнадцать центов, - сказал Фонтэн.
- Нет. Дай мне все двадцать пять. Я разменяю по дороге.
- Только возвращайся домой tout de suite[2] после кино, - сказала мадам
Фонтэн.
- Хорошо, я сейчас же вернусь. - Андрэ вышел из комнаты. Вечер
становился прохладным. Он оставил дверь открытой, и снаружи потянуло
холодком.
- Mangez! - сказала мадам Фонтэн. - Вы совсем ничего не кушаете.
Я уже съел две порции курятины с жареным картофелем, три порции
кукурузы, несколько огурцов и две порции салата.
- Может быть, он хочет кекса, - сказал Фонтэн.
- Надо было мне взять кекса для него, - сказала мадам Фонтэн. - Кушайте
сыр. Это хороший, из сливок. Вы совсем ничего не кушаете. Надо было взять
кексу. AmГ(C)ricains всегда едят кекс.
- Но я наелся до отвала.
- Кушайте! Вы ничего не ели. Съешьте все. Мы никогда ничего не
оставляем на завтра. Кушайте еще.
- Возьмите еще салату, - сказал Фонтэн.
- Я принесу еще пива, - сказала мадам Фонтэн. - Вы, наверно,
проголодались за целый день на своей книжной фабрике.
- Она не понимает, что вы писатель, - сказал Фонтэн. Старик был
деликатен в обращении, но хорошо помнил армейский жаргон и солдатские
песенки, бывшие в ходу к концу девяностых годов, когда он отбывал воинскую
повинность. - Он сам пишет книги, - объяснил он жене.
- Вы сами пишете книги? - спросила мадам Фонтэн.
- Случается.
- О! - воскликнула она. - О! Вы сами их пишете. О! Тогда вы, конечно,
проголодались. Mangez! Я сейчас принесу de la bsГЄre.
Мы слышали, как она по лестнице спустилась в погреб. Фонтэн улыбнулся
мне. Он очень снисходительно относился к людям, которые не обладали его
опытом и знанием жизни.
Когда Андрэ вернулся из кино, мы втроем сидели на кухне и беседовали об
охоте.
- В День Труда мы все поехали к Чистому Ручью, - сказала мадам
Фонтэн. - Oh, mon Dieu, как жаль, что вас с нами не было. Мы все поехали на
грузовике. Tout le monde est alle на грузовике. Это было в воскресенье. На
грузовике Чарли.
- Мы ели, пили вино, пиво, а один француз, который тоже поехал с нами,
привез абсенту, - сказал Фонтэн. - Француз из Калифорнии!
- Mon Dieu, как мы пели! Один фермер вышел посмотреть на нас, мы дали
ему выпить, и он немного побыл с нами. А потом подошли Italiens, и они тоже
хотели остаться. Мы спели смешную песенку про итальянцев, но они ничего не
поняли. Они не понимали, что они нам мешают, а мы не стали с ними