"Эрнест Хемингуэй. Вино Вайоминга" - читать интересную книгу автора

пива, и тогда мы полюбим запах хмеля. И верно. После этого мы его полюбили.
Хозяин велел налить нам пиво. Мы выпили и после этого полюбили запах хмеля.
Но Фонтэн, он обожает вино. Один раз он убил зайца и попросил меня сделать к
нему соус с вином, черный соус с вином и поджаренными грибами и луком и
всякой всячиной. Mon Dieu, я сделала такой соус, а он съел его весь и
говорит: "Соус вкуснее зайца". На его родине так едят. Там много дичи и
много вина. А я люблю картофель, колбасу и пиво. C'est bon, la biere. C'est
tres bon для здоровья.
- Да. Пиво, это хорошо, - сказал я. - И вино неплохо.
- Вы как Фонтэн. Но здесь я видела такое, чего никогда в жизни не
видала. И вы, наверно, не видели. Были у нас amГ(C)ricains, и они подливали
виски в пиво!
- Не может быть, - сказал я.
- Oui. Mon Dieu, c'est vrai[3]. И одну женщину вырвало прямо на стол!
- Неужели?
- Правда, правда. Ее вырвало на стол. А потом на ее туфли. А потом они
еще приезжали и сказали, что хотят в будущую субботу опять устроить
вечеринку, а я сказала, нет, mon Dieu, non. Когда они приехали, я заперла
дверь.
- Противно, когда так напиваются.
- Зимой, когда les garГons едут на танцы, они подъезжают в машинах, и
дожидаются у калитки, и говорят Фонтэну: "Эй, Сэм, продай нам бутылку
вина", - или они берут пиво и вытаскивают из кармана бутылку виски и
подливают в пиво и пьют. Mon Dieu, в жизни моей не видела ничего подобного.
Подливать виски в пиво! Уж этого я никак понять не могу.
- Они того и хотят, чтоб их тошнило, тогда они по крайней мере
чувствуют, что пьяны.
- Как-то раз заходит un garГon, который часто к нам приезжает, и
просит меня приготовить им ужин и несколько бутылок вина, и девушки тоже
будут, а потом они поедут на танцы. Я сказала, хорошо. Приготовила я им
ужин, и они приехали, все уже навеселе. А потом стали подливать виски в
пиво. Mon Dieu, oui. Я говорю Фонтэну, их стошнит. Oui, говорит он. Потом
девушек стошнило, а девушки были очень милые, славные такие. Их рвало прямо
на стол. Фонтэн хотел взять их под руку и показать им, где уборная, там
удобнее, когда тошнит, но les garГons сказали, не надо, им и здесь хорошо,
за столом.
Вернувшийся домой Фонтэн подошел к нам.
- Когда они опять приехали, я заперла дверь. Нет, говорю, и за
полтораста долларов не пущу. Mon Dieu, non.
- По-французски есть слово для людей, которые так себя ведут, - сказал
Фонтэн. Его разморило от жары, и он казался очень старым.
- Какое?
- Cochons, - сказал он очень деликатно и как бы стесняясь произнести
такое крепкое словцо. - Они вели себя как свиньи. Это очень сильное
выражение, - добавил он извиняющимся тоном. - Но... прямо на стол. - Он
сокрушенно покачал головой.
- Свиньи, - сказал я. - Иначе не назовешь. Просто свиньи. Пакостники.
Грубые слова были неприятны Фонтэну. Он поспешил заговорить о другом.
- Бывает, что приезжают и очень славные люди, очень воспитанные, -
сказал он. - Например, офицеры с форта. Очень милые, славные люди. Все, кто