"Петер Хендке. Нет желаний - нет счастья " - читать интересную книгу автора

маленькими окошками все дни напролет висит влажный туман, окошки и сегодня
делают не больше; капли воды на бельевых веревках, жабы в темноте под
ногами, комары, насекомые, ночные бабочки даже днем, под каждым поленом в
дровянице мокрицы и черви; с этим надо было мириться, другой жизни они не
знали.
Изредка она, ничего не желая, была чуть счастлива, чаще же, не желая
ничего, - чуточку несчастлива.
Возможностей сравнить свой уклад жизни с иным укладом нет: что ж, и
никаких потребностей?
Началось все с того, что моя мать чего-то захотела: она захотела
учиться; когда она училась в школе, еще будучи девочкой, она себя хоть
немного ощущала. Именно так, как говорят: "Она себя ощущала". Первое
желание, к тому же высказанное и не раз повторенное, стало навязчивой идеей.
Мать рассказывала, что "умоляла" деда разрешить ей учиться. Но об этом не
могло быть и речи: движения руки было достаточно, чтобы с этим покончить;
отмахнулся - и думать о том нечего.
Тем не менее в народе глубоко коренится стародавнее уважение к
совершившимся фактам: беременность, война, государство, обычаи, смерть.
Когда моя мать просто ушла из дому, пятнадцати или шестнадцати лет от роду,
и в отеле на берегу озера стала учиться стряпать, дед смирился с ее
решением, раз уж она все равно ушла; кроме того, стряпая, многому не
научишься.
Но другой возможности уже не было: судомойка, горничная, помощница
повара, шеф-повар. "Есть будут всегда". На фотографиях - покрасневшее лицо,
блестящие щеки; мать подхватила под руки оробевших серьезных подруг, тянет
их за собой; на лице радость от уверенности в себе: "Со мной никакой беды в
жизни не случится!"; откровенная, бьющая через край жажда общения с людьми.
Городская жизнь: дешевые короткие платья, туфли на высоких каблуках,
холодная завивка и клипсы, беспечность и жизнерадостность. Мать даже
побывала за границей! - горничной в Шварцвальде, тьма ПОКЛОННИКОВ, никому НИ
ВОТ СТОЛЕЧКО! Погулять, потанцевать, поболтать, повеселиться: обманные
маневры, чтобы не допустить интимной близости, "да мне никто и не нравился".
Работа, развлечения; то тяжело на сердце, то легко. У Гитлера по радио
приятный голос.
Тоска по родине, как у всех, кто ничего не может себе позволить; и
снова отель на берегу озера, "я уже работаю в бухгалтерии", похвальные
отзывы: "Фрейлейн... обнаружила способности и сообразительность... Нам жаль
расставаться со столь прилежной и жизнерадостной... Она уходит от нас по
собственному желанию". Она каталась на лодках, танцевала ночи напролет, не
знала усталости.
10 апреля 1938 года: произнесено то самое немецкое "да!". "В 16 часов
15 минут после триумфального следования по улицам Клагенфурта на площадь под
звуки баденвейлерского марша въехал фюрер. Ликование масс не знало предела.
Гладь свободного от льда озера Вертерзе отразила тысячи знамен со свастикой,
украшавших санатории и загородные виллы. Имперские самолеты и наши местные,
казалось, соревновались в скорости с Облаками".
В газетных объявлениях предлагались значки к избирательной кампании и
флаги из шелка или из бумаги. Футбольные команды, закончив игру, прощались
со зрителями выкриками согласно предписанию: "Зигхайль!" На автомашинах знак
"А" заменили знаком "Г". По радио в 6.15 - приказы, в 6.35 - призывы и