"Дмитрий Хепри. Легенда о гибели богов." - читать интересную книгу автора - От твоего лучника, Фалера.
- Он мне ничего не говорил. - Однако, ты с ним сегодня и не разговаривал. - Да, верно. - А напрасно, это твой телохранитель. Этот юноша, сказал он, великолепно уклонялся от ударов, его же выпады не разу не прошли мимо цели. Кто-то из присутствующих вспоминает о снаряжаемом в Пирее корабле под черным парусом, и разговор, взлетев на тон выше, приобретает ту самую, неподходящую для пира остроту - однако Эгей и Медея не слышат его. - Тогда это действительно более чем необычный человек, - серьезно произносит Эгей. - И ты считаешь, что этот юноша... - Этот юноша, - продолжает она, - который само совершенство, такой благочестивый и умеющий работать кулаками, воспитанный, хоть и режущий на пиру мясо мечом - он принесет горе и гибель нам, тебе и твоему сыну. - Ты уверенна? - Много ли моих предсказаний оказались несбывшимися? - Hи одного. Едва заметным движением Медея роняет в золотую чашу крохотный шарик аконита: - Ты совершишь это ради своего сына. Они смотрят друг на друга и Эгей ломает в себе остатки сомнений. Он подзывает гостя, задает ему вопросы о вещах, значения не имеющих, подает чашу и произносит тост. Только когда ее золоченный край готов коснутся губ гостя, его взгляд случайно падает на рукоять меча. С необычной для своего возраста быстротой Эгей выбивает чашу из рук. Звеня на плитах пола, она откатывается вглубь храма. - Прости старика, благородный Тесей, - произносит царь Аттики, - но это вино и этот кубок похоже недостойны тебя. Hе удивляйся вопросу - откуда у тебя этот меч? Похоже что благородный Тесей действительно не из тех, кого легко удивить, будто его каждый день пытаются угостить настойкой из аконита: - Я обзавелся им и еще парой сандалий, сдвинув валун в окрестностях Трезена, на дороге в Гермий. - Кто надоумил тебя это сделать это? - Моя мать. - Как имя матери? - голос старика дрожит. - Эфра! - Так обними же меня, сын мой! Еще не освободившись от отцовских объятий, Тесей пытается отыскать глазами подавшую яд - но слышит лишь удержанный эхом отголосок отчаянного женского вскрика. Спустившись на мессенскую равнину и выйдя к перекрестку трех дорог, Человек-с-гор оглядывается на садящийся за зубцы Тайгета солнечный диск. Его собака вдруг рычит и сорвавшись с места, исчезает в придорожных кустах. Оттуда сразу несутся вопли. Знахарь опускает копье. Издающий такие крики человек едва ли может быть опасен. Увидев же кричащего, он смеется. Потом замолкает, устыдившись своего смеха. |
|
|