"Джеймс Херберт. Однажды " - читать интересную книгу автора

показалось - или он это вообразил? - что во взоре старика мелькнула слабая
искорка узнавания.
- Сэр Рассел, - сказал он почти шепотом, - это я, Том. Том Киндред.
Иссохшая голова слегка вздрогнула, как будто больной пытался
повернуться к нему, и на несколько коротких мгновений взгляд сосредоточился,
молодому человеку показалось, что в нем промелькнуло не просто узнавание, но
и какое-то чувство. Может быть, радость, но она была слишком далеко
запрятана, слишком затуманена слабостью и наркотиками, чтобы сказать
наверняка. Одна из скелетообразных рук сэра Рассела дрогнула, затем
поднялась на дюйм, не более; слабые холодные пальцы сомкнулись вокруг
запястья Тома, и он ощутил стыд за свое желание отдернуть руку. Каким-то
образом этот... это существо, лежащее в кровати, перестало быть мужчиной,
активным, полным жизни человеком, которого он когда-то знал. Тот человек
видоизменился, превратившись в сморщенную развалину: кожа, кости да
зловонная плоть.
"О Боже, прости меня!.."
Холодные пальцы разжались. Глаза плотно закрылись, как будто желая
отгородиться от увиденного во взгляде Тома. Больной и одурманенный
наркотиками, сэр Рассел сумел почувствовать отвращение молодого человека.
Сейчас Киндред ненавидел себя, поэтому он снова взял старческую руку и
осторожно сжал ее, извиняясь за невольную жестокость своей реакции.
Но глаза больного остались закрытыми, и Том в отчаянии увидел одинокую
слезу, просочившуюся из-под угла левого века сэра Рассела Она выкатилась и
сползла в редкие седые волосы на виске, и эта слабая, едва различимая капля
влаги заставила Тома еще глубже устыдиться себя самого.
Он выпрямился и оглянулся на Хьюго, во взгляде читался вопрос, как
будто он молил сказать, что ему теперь делать. Друг на секунду смутился и
пожал плечами, затем слегка встряхнул головой.
- Сомневаюсь, что он заметил твое появление, дружище, - сказал Хьюго,
как будто пытаясь утешить его. - Он в таком состоянии почти все время. Я
уверен, он даже не слышит нас, Том.
Том вглядывался в истощенное, мертвенно-бледное лицо сэра Рассела до
тех пор, пока Хьюго, слегка откашлявшись, не сказал:
- Лучше пойдем, а? Пусть он отдыхает.
- Неужели для него больше ничего нельзя сделать? - спросил молодой
человек почти умоляющим голосом.
- Сделано все возможное. У отца лучшие консультанты, лечение и уход, но
все это уже бесполезно. Мы можем считать, что медицина сделала гигантские
шаги вперед, но это не так. Спроси любого честного практикующего терапевта
или хирурга, и они скажут тебе, что в половине случаев их образование только
дает возможность о чем-то догадываться. Мысль, конечно, не слишком
утешительная, но, к сожалению, верная. Теперь давай оставим его.
Том нехотя кивнул. Он надеялся поговорить с сэром Расселом, высказать
свою благодарность за опеку, которую он ощущал все эти годы, возможно, даже
спросить, какая ему нужна теперь помощь. В основном он хотел, чтобы бывший
опекун знал о его присутствии, о том, что молодой человек беспокоится о его
состоянии и готов остаться и ухаживать за ним, сделать все, чтобы облегчить
ему боль. Киндред всегда боялся хозяина Замка, остатки привычного страха
сохранились даже сейчас, несмотря на то что от старика осталась только
оболочка того, прежнего, полного сил мужчины; но теперь пришла очередь Тома