"Филипп Эриа "Время любить" " - читать интересную книгу автора

назад, ловко высвободил свои запястья из рук Рено, взял меня одной рукой за
талию, а другой под коленки, напрягаясь под моей тяжестью, и меня крепко
сжали его сильные объятия. Жюстен слегка нагнулся, потом выпрямился, и я
почувствовала, как он силен. Я старалась приноровиться к его движениям,
всем телом прильнув к нему. Неужели с нас так быстро стекла вода?
Прижимаясь к Жюстену, я ощущала жар его тела; видела совсем рядом его лицо,
все в жемчужинках пота. Он смотрел на меня, чуть расширив глаза, но на сей
раз не позволял себе улыбнуться. На покрывавшем его торс пушке блестело
несколько капелек, что это - море или пот? Время шло, а Рено все не
возвращался с шезлонгом, мне чудилось, будто каждая последующая минута
становится длиннее предыдущей, замирает, вовсе останавливается. Меня
охватила слабость, мой лоб клонился все ниже, ниже и наконец уперся во
что-то теплое и влажное, в нежное и плотское, в нежность его кожи.
Когда я очнулась, я лежала на шезлонге, под щиколотки мне была
подсунута подушка. В тени, под нашим навесом.
- Ты совсем побелела, - произнес Рено. - Тебе нехорошо?
Он наклонился надо мной.
- Да, Пейроль прав, подошва ужасно чувствительное место. Нет, до чего
же глупо!
Пейроль, не спросив моего разрешения, налил мне виски. Я протянула
руку. Пока я пила, он не отрываясь глядел на меня.
Рено притащил домашнюю аптечку.
- Я взял еще из твоего несессера два пинцета.
Я уже знала, какие легкие у него руки, в кабинете естественной истории
он всегда шел первым или вторым. Поэтому я не раздумывая протянула ему
ногу.
- Это долго, - сказал он, принимаясь за работу. - Их там тысячи. Я
начну с самых легких, только не смотри на меня.
Я откинулась на подушку, я ничего не чувствовала. Время от времени
Рено, стоявший возле шезлонга на коленях, чертыхался, и это значило, что
колючка сломалась или ушла в мясо. Но мало-помалу пальцы его утрачивали
свою природную ловкость, я поняла, что Рено нервничает; я охнула, тогда он
отложил пинцет, поднялся на ноги. Согнутой в локте рукой он каким-то
странно звериным жестом утер свое потное лицо и с трудом перевел дыхание.
- Не могу больше, у меня руки трясутся, боюсь сделать ей больно.
Так он и стоял передо мной, бессильный, ужасно несчастный.
- Бедные мои ребятишки! Я испортила вам все воскресенье! А вам так
нужно сейчас хорошенько отдохнуть.
- А что, если попробовать смолу? - вполголоса спросил Рено, обращаясь
к Жюстену.
- Здешние сосны для этого не пригодны, из их смолы нельзя сделать
подходящего шарика, чтобы вытащить иголки.
Это были первые слова, которые произнес Пейроль после того, как меня
уложили на шезлонг.
- Тогда давай отвезем ее к доктору, только где они здесь? - продолжал
Рено.
Пейроль, взяв у меня из рук пустой стакан из-под виски, все еще держал
его, потом поставил на землю, обошел кругом шезлонг, встал на колени в его
изножье и, чуть не тычась носом, осмотрел мои несчастные подошвы.
- Есть у тебя тоненький стальной ножик? - спросил он Рено.