"Филипп Эриа "Время любить" " - читать интересную книгу автораопять найдут средство обернуть этот трюк против тебя же. Нет, ты, я вижу,
совсем неисправима. - Мне пришла в голову мысль, что они, очевидно, имели в виду пересмотр дела о завещании. - Завещании тети Эммы? В мою пользу? Тогда уж мне на них наплевать! - А знаешь, там довольно много денег. - Их деньги меня не интересуют. - Зато ты был бы обеспечен на всю жизнь. Такие вопросы с кондачка решать не стоит. - Я уже решил: я не капиталист. - Что это еще значит? - улыбнулась я. - То, что я против. Тебе же известны мои взгляды: я против частного капитала. Но не против собственности вообще, видишь разницу? Словом, спорить тут не о чем. Теперь я все понимаю. Поскольку речь идет о моих интересах, последнее слово остается за мной, усекла? Чудесно. И я не желаю, чтобы ты туда ездила, ясно? Если ты моя мать, ты не поедешь. Я смотрела в его горящие глаза и понимала, что горят они главным образом не от злости на теток, а от радостного ощущения власти надо мной. - Поцелуй меня, - вдруг сказала я. Мгновенно перейдя от роли опекуна к роли мальчишки, Рено вспрыгнул мне на колени, обхватил меня обеими руками, уперев подбородок мне в плечо. - Пойми, Рено, если я им сказала: "Я хочу подумать", - это значит, что я просто решила с тобой посоветоваться... А главное, мне ужасно хотелось послать их ко всем чертям, - добавила я и расхохоталась, чтобы прогнать неизбежную минуту умиления, по крайней мере моего. - Но я очень дорожу - А это доказывает, что ты fair play! (Честный игрок (англ.)) - воскликнул он, вскакивая на ноги. - И я тоже. Обедать скоро будем? Желая сделать вид, что мне действительно требуется время на размышление, я сообщила Жанне и Анриетте о своем отказе только на следующий день. Их посещение было для меня как удар бича и в конечном счете пробудило меня от недельной вялости, якобы связанной с моим выздоровлением. Когда ровно в половине восьмого мои мальчики по холодку упорхнули в лицей - шли последние дни занятий перед экзаменами, - я тоже стала готовиться к поездке на стройку, но, прежде чем вывести машину, крикнула Ирму. - Сначала не за покупками поедешь, а отвезешь эту записочку вчерашним дамам. В город, в отель, где они остановились. Скажешь, что тебе необходимо их увидеть лично, вручишь им конверт и можешь смываться. А если они будут сюда звонить среди дня, скажешь, что меня нет и не будет... выдумай сама, сколько дней не будет. Подожди, мы выедем вместе, а пока подходи к телефону ты. "Я внимательно рассмотрела вопрос со всех точек зрения, - гласило мое послание. - Я не сумею выступить в желаемом вами плане. Для меня это неприемлемо. Я действительно ничего не смогу для вас сделать ни в этом отношении, ни в каком-либо другом. Больше о моем отказе говорить не будем, приношу свои сожаления, что вам пришлось побеспокоиться". Я заперла дом, и, когда Ирмина малолитражка покатила перед моей машиной, я поняла, что просто даю тягу: "Теперь, сударыни, можете звонить по телефону сколько вашей душе угодно, трезвоньте себе на здоровье, справляйтесь в бюро повреждений: Шон-Верт не отвечает". |
|
|